Протокол. Чистосердечное признание гражданки Р.

С Таней, которую я никогда не видела, Лёша встречался за несколько лет до того, как принял твёрдое решение жениться на мне и пошёл в атаку. До принятия им такового решения мы с ним мирно дружили и играли по ночам в преферанс.

Меня обожают мужчины, которые обожают монологи. Они разговаривают со мной часами, а потом годами. Они думают, что мы беседуем. Что у нас сложные интеллектуальные отношения. Я сижу напротив них, внимательно глядя им в глаза, оперев подбородок на руку, чтобы голова не падала. Я устала. Я работала. Я сегодня много говорила. Программы, интервью, встречи. Моё горло устало, мой язык устал. Я молчу и обдумываю завтрашний день, завтрашние программы, завтрашние интервью и дела. Мне всё равно, как я это делаю: в такси, в метро, лёжа на диване или слушая сидящего напротив идиота, который решил поюзать мою жилетку, не спрашивая, есть ли у меня время, желание и хоть малейший интерес его слушать.

Когда я ставлю у себя в голове точку, я отвлекаюсь на собеседника и ловлю его смысловую точку. Не потому, что она мне нужна, а потому, что это смена занятий. Для перезагрузки мозга: землю попашем, попишем стихи.

Отловив смысловую точку, я восхищаюсь, негодую, удивляюсь:

— И что — она тебе прямо вот этими словами сказала о своём решении? А что ты? Ты же собрал волю в кулак?

И дальше у меня есть ещё полчаса, чтобы составить меню званого обеда, список покупок и прикинуть бюджет до зарплаты.

Не то чтобы я совсем не слушаю, о чём мне рассказывают. Просто рассказчик обычно нуждается в редакторе и гонит много лишнего, как будто ему гонорар построчно платят.

Вот в таком режиме мне Лёша Козлов несколько лет рассказывал о своей жизни, о своей работе, о своих девушках. Однажды, помнится, я реально начала слушать, немного офигев от подборки слов и смыслов. Поэтому запомнила фигурантку.

Он говорил что-то вроде:

— …мы заехали в «Азбуку вкуса», я взял две тележки вина, икры, фруктов и фуа-гра, и вот водитель всё это выгружает из багажника, таскает в дом, а я вижу — она мёрзнет, а он не торопится…

И дальше — как он наорал на водителя. Не удивляйтесь, время было такое. Это сейчас слушать страшно, а тогда были времена победившего гламура, то есть хама.

Я, помнится, отметила тогда, что мальчик из хорошей семьи, неплохо образован, но вот что делает эпоха — он даже не замечает, насколько он чудовищен. Может, ему сказать про это надо. А может и не надо. Из меня моральный камертон — как из овса пуля.

Поддакнула чем-то типа «Да, бедняжка» и стала слушать дальше с антропологическим интересом. Из контекста выяснилось, что Лёша третий час мне рассказывает, как он влюблён в девушку Таню, которая хороша тем, что она бывшая девушка Бориса Березовского.

Я призадумалась ещё раз. Не то чтобы мне были известны все девушки Березовского — но основные мелькали в светской хронике: Марианна, Лена Горбунова, бывшая жена драматурга Шатрова, потом Катя. Никакой Тани не было, а если и была, то мельком. Да и довольно странная визитка: Таня, бывшая любовница Березовского. Прямо настолько любовница, что он купил ей квартиру на Арбате — аккуратно над квартирой Лёшиной бабушки, где он, собственно, и проживал. Так и познакомились.

Я удивилась ещё раз, сказала Лёше, что он очень смелый — отбить любовницу у Бориса Березовского! — и продолжила думать о своём, испытав внезапное острое и тёплое чувство к некрасивому толстому мальчику, сильно заикавшемуся, которого бросили родители, живущему с бабушкой, известной разведчицей Зоей Зарубиной, ищущему любви и счастья чёрт знает где и верившему чёрт знает кому.

Ну и забыла. Он юзал мою жилетку ещё сколько-то раз, ничем больше не зацепил, но тогда заронил во мне сочувствие.

Опасная это штука — сочувствие. Сегодня ты сочувствуешь, а завтра уже чувствуешь.

Мы поженились года через три после этого случая, и я твёрдо знала, выходя замуж: он меня искренне любит и весь его мир сосредоточен только на мне. Никаких сомнений ни у кого это не вызывало — прежде всего у него и у меня. Я давно забыла о какой-то там промежуточной Тане, тем более что это было до меня, а Лёша никогда не вспоминал того, что у меня было до него, причём по сути у него на глазах. Может, он просто был тогда слишком увлечён своими монологами, которые принимал за диалог. Кажется, он реально не замечал моих бурных историй, будучи поглощён своими. Ну и славно. Дважды славно — если видел, но не поминал, здесь он молодец.

В общем, я переехала к нему на Николину гору и затосковала. Эксперимент с поместьем и золотой клеткой был явно не для меня. Лёша целыми днями работал, я что-то там писала и редактировала, но не то, не там, не про то. Отношения у нас не очень-то складывались, мне было с ним скучно. Через два года он поссорился со своим партнёром, сенатором, и завелось уголовное дело.