Протокол «Сигма»

— Я говорю правду. — Бен еле-еле ворочал языком. — Эта женщина здесь совершенно ни при чем — это просто моя подружка. Она никаким боком не причастна ко всем этим делам. Я взял ее с собой, она никогда не была в Буэнос-Айре...

— Заткнись! — в очередной раз взревел кто-то из “полицейских”. Носок ботинка врезался Бену в поясницу как раз напротив правой почки, и он грохнулся, ткнувшись лицом в землю сквозь грубую мешковину. Боль была настолько сильной и резкой, что он не смог даже застонать. А затем его так же жестоко ударили ногой в лицо, он ощутил вкус и запах крови и почувствовал, что вот-вот потеряет сознание.

— Стойте! — закричал он. — Что вы хотите? Я расскажу вам все, что вы хотите!

Бен кое-как поднялся на колени и согнулся, прикрыв лицо руками, задыхаясь от непередаваемой боли и чувствуя, как изо рта стекает кровь. Он напрягся в ожидании следующего удара, но какое-то мгновение ничего не происходило.

А затем раздался голос старшего, негромкий и деловитый, как будто этот человек намеревался высказать весомое утверждение в дружеском споре.

— Эта женщина не просто “твоя подружка”. Это агент Анна Наварро, и она числится в штате министерства юстиции Соединенных Штатов. Это нам известно. Эй ты, мы хотим узнать все остальное.

— Я помогаю ей, — сумел он выдавить из себя и тут же получил очередной резкий удар по голове с другой стороны. От боли ему показалось, что у него вот-вот лопнут глаза. Боль теперь сделалась постоянной, была настолько сильной, прямо-таки сокрушительной, и он подумал, что, возможно, не перенесет ее.

Затем последовала пауза, небольшой перерыв в пытке, сопровождавшийся полной тишиной: по-видимому, палачи ожидали, когда он снова заговорит.

Но Бен мало что соображал. Кто такие эти люди и откуда? От человека, называвшего себя Юргеном Ленцем? Из самой “Сигмы”? Для этого их методы казались слишком уж примитивными. Kameradenwerk? Это было более вероятно. Какой ответ может удовлетворить их, как положить конец избиению и предотвратить гибель?

Заговорила Анна. Уши Бена были заложены, вероятно, от крови, и он с трудом разбирал ее слова.

— Если вы защищаете Штрассера, — произнесла она удивительно твердым голосом, — то, конечно, вас должно интересовать, что я здесь делаю. Я прибыла в Буэнос-Айрес, чтобы предупредить его, а не добиваться его экстрадиции.

Один из мужчин рассмеялся, но она продолжала говорить. Ее голос, казалось, доносился откуда-то издалека.

— Вы знаете, что за несколько последних недель было убито множество товарищей Штрассера?

Никакого ответа не последовало.

— Мы получили информацию, что Штрассера должны убить. Американское министерство юстиции нисколько не заинтересовано в его захвате — если бы мы хотели, то давно уже сделали бы это. Какие бы ужасные вещи он ни совершил в свое время, его не разыскивают как военного преступника. Я пытаюсь предотвратить его убийство, и значит, мне можно говорить с ним.

— Ложь! — крикнул один из мучителей. Послышался глухой удар, и Анна вскрикнула.

— Стойте! — надтреснутым голосом выкрикнула она. — У вас наверняка имеются способы проверить, что я говорю правду! Мы должны встретиться со Штрассером, чтобы предупредить его! Если вы убьете нас, то очень сильно навредите ему!

— Анна! — заорал Бен. Ему было необходимо хоть таким образом связаться с нею. — Анна, ты в порядке? Скажи мне только одно: ты в порядке?

Ему показалось, что его горло сейчас разорвется, в голове пульсировала — нет, отчаянно билась! — невыносимая боль. Тишина. А затем ее приглушенный голос:

— Я в порядке.

Это было последнее, что он услышал перед тем, как весь мир исчез.

Глава 37

Бен проснулся в кровати в большой незнакомой комнате с высоким потолком и высокими окнами, из которых открывался вид на незнакомую ему улицу.

Вечер, доносящийся с улицы шум, мелькающие огни.

Худощавая женщина с усталым лицом, темно-каштановыми волосами и карими глазами, одетая в футболку и черные велосипедные шорты из лайкры, сидела, свернувшись, в кресле и смотрела на него.

Анна.

В голове пульсировала боль.

— Эй... — негромко окликнула его Анна.

— Эй! — отозвался он. — Я живой.

В памяти понемногу складывался вчерашний кошмар, но он никак не мог вспомнить, когда именно потерял сознание. Она улыбнулась:

— Как ты себя чувствуешь?

Бен немного подумал:

— Ну, примерно как человек, который упал с крыши небоскреба, а кто-то высунулся из окна десятого этажа и спросил у него: ну, как дела? А тот ему ответил, что пока все замечательно.

Анна хихикнула.

— У меня чуть-чуть болит голова. — Он повертел головой туда-сюда и почувствовал обжигающую боль, перед глазами замелькали искры. — А может, и не чуть-чуть.

— Тебя очень сильно избили. Я какое-то время думала, что у тебя сотрясение мозга, но, по-моему, все обошлось. Вроде бы. — Она помолчала и добавила: — Меня-то били совсем немного, они сосредоточились в основном на тебе.

— Настоящие джентльмены. — Некоторое время Бен пытался сообразить, где находится. — Как я сюда попал?