Протоколы с претензией

  Лагерь Горячих Патриотов стоит за Великое Еврейское Государство (от Атлантического океана до Тихого, сказали бы они, но в далекие времена, когда Бог ставил задачу перед евреями, его кругозор был ограничен Нилом и Евфратом). Впрочем, электорат Патриотов готов ограничиться рубежами от Средиземного моря до реки Иордан, это целых 150 километров в самом широком месте. (Тому, кто никогда не был на священной реке Иордан, сказал однажды Б., следует знать: не каждый прыгун в длину перепрыгнет с одного его берега на другой, разве что – каждый третий.)

  Лагерь Вечного Мира – за разумный компромисс с Соседями. 150/2 – остается еще целых 75 километров, а если не 75, а 73? Или 72.5 – разве вечный мир не стоит этого, говорят они. Конечно, стоит, отвечают они же.

  “Кроме того, у нас свободный выход в Средиземное море”, – убеждает себя Я. На то же намекают Соседи. Насилие рождает насилие, говорят агитаторы из Лагеря Вечного Мира.

  К Я. с женой приезжают знакомые, они уже двадцать лет в стране, их отношение к местной политике отличается завидной уверенностью.

 – Дерьмо и те и другие, – характеризуют они кратко оба соперничающих лагеря, – но голосовать нужно за кого-то одного из них, иначе снова будет ничья, и Клерикалы сдерут максимальную цену за коалицию с одной из сторон.

  – Ага, значит, еще и Клерикалы, – продолжает путаться Я.

  Чтобы все-таки разобраться, он начинает ходить на партийные митинги соперничающих сторон, устраиваемые для новых репатриантов. Лагерь Вечного Мира привозит тяжелую артиллерию – профессор из Иерусалимского университета читает им добротную лекцию о международном положении. Сын известного писателя на идише, расстрелянного Сталиным, стремится убедить их в неизбежности компромисса. Он объясняет, что Экс-Социалисты тоже за рынок, но только с большими отчислениями в социальную сферу. Что ж, понятно. И пожалуй, убедительно. На встречу с сыном писателя их везут на автобусе в какое-то очаровательное местечко, сын писателя между прочими аргументами приводит им и такой: как любой механизм, так и еврейские мозги не могут работать без смазки. А лучшая смазка для еврейских мозгов – деньги. Американские гарантии под десятимиллиардный заем для абсорбции репатриантов обусловлен американцами продвижением к Миру. После лекции – на травке по сниженным ценам продавались открытые сандалии, которые так охотно носили здесь в ту пору на босу ногу. Легкий привкус подкупа неизменно сопровождает Дело Мира, но не вызывает в Я. особых возражений. Позже скажет с экрана один из Сторонников Мира: самый дешевый способ решения проблемы – это решение ее с помощью денег.

  Лагерь Горячих Патриотов, находящийся у власти, берет еще выше, посылая члена Большого Кнессета, Председателя какой-то Комиссии. И вот он делает ошибку, по крайней мере – в отношении Я.

  – У вас у всех будет работа, – провозглашает он, – мы построим для вас 1000 предприятий по всей стране. А разве вас не тошнит от красного цвета? Вам не надоели социалисты-коммунисты?

  А вот это – грубая работа. Во всяком случае, для Я. Дальнейшее Баронесса со смехом описывала Б.

  – Никогда не видела его таким. Он побледнел, встал и стал кричать: “1000? Не 999? Не 1001? Именно 1000? Вы видите во мне быка на арене? Достаточно махнуть передо мной красной тряпкой, и я побегу с выпученными глазами туда, куда вы меня направите?”

  Я. тоже смеялся, слушая этот рассказ, но выбор был сделан. Как часто бывает, решение принимается на основе не только рациональных доводов, но и личных эмоций.

  – Они хотят видеть нас стадом, управляемым эмоциями, – не вполне логично жалуется Я.

  Еще долгие годы он будет испытывать непреодолимое отвращение к Лагерю Горячих Патриотов. Заодно он злится на раздражающие трансформации, происходящие иногда с новыми репатриантами. Он выделяет особо группу, которую условно называет “походниками”. С бородами и гитарами сидели они у лесных костров в Советской Империи, пели славные песни и были бы очень милы, если бы не были так безнадежно банальны. Борода здесь стала больше, гитара ушла в тень. Ее заменил караван на “территориях”. Вместо песен появились крутые шутки, которые по недосмотру редакторов даже попадают в газеты. Вот два свежих героических еврея проезжают мимо богатой арабской деревни.

  – А хороши у них дома, особенно вот этот, – говорит недавно прибывший житель каравана, – этот я беру себе, – круто шутит он.

  – Э, брат, не заносись, – в тон ему отвечает старожил каравана, – у нас очередь.

  Впрочем, большинство репатриантов настроено на этом этапе (если вообще как-то настроено) на противоположный лад. Никогда больше партии Борцов За Права не получить такого количества голосов. Я. тоже симпатизирует им, но предпочитает испытанную партию Экс-Социалистов – основателей государства.

  Они даже помогают Экс-Социалистам в предвыборной кампании, заходя к таким же, как они, новым репатриантам. За одной из дверей их встречают с отсутствующим видом, на стенах таблички с английскими словами.