Протопоп Аввакум. Жизнь за веру

Вместе с тем, отстаивая старое русское православие, Аввакум продолжил на новом месте борьбу за нравственную чистоту своих прихожан, последовательно проводя в жизнь идеи кружка боголюбцев и ревностно заботясь о церковном благочинии. Более всего его удручало в сибирской столице бесчинство церковнослужителей и прихожан во время службы.

«Отрадние, чадо,

 — вспоминал впоследствии Аввакум о своём пребывании в Тобольске, — Лоту в Содоме и Гоморе житие бысть, нежели мне в волокитах тех. Беспрестанно душевное плавание и неусыпныя наветы и беды. Яко со зверьми, по человеку со искусители брахся. Вне убо страх, а внутрь такожде боязнь. И во церковь иду, а тово и гляжу, как нападут. А в церкве стою, паки внутренняя беда: бесчинства в ней не могу претерпеть. Беспрестанно ратуюся с попами пьяными и с крылошаны, и с прихожанами. Малая чадь, робята, в церкви играют, и те душу мою возмущают. Иное хощу и промолчать, и но невозможное дело: горит во утробе моей, яко пламя палит. И плачю, и ратуюся. А егда в литоргею нищия по церкве бродят, и не могу их унять, и я им кланяюся, и денег посулю, велю на одном месте стоять, а после обедни и заплачю. А которые бродят и мятежат людьми, не послушают совета моего, с теми ратуюся, понеже совесть нудит, претерпеть не могу».

Однажды, часу в пятом или шестом ночи, когда Аввакум со своим семейством стоял на молитве, пришёл к нему «искуситель», пьяный монах, известный всему Тобольску своим буйством и необузданностью, и стал кричать под окнами: «Учителю, учителю, дай мне скоро Царство Небесное!» — Впустив монаха в избу, Аввакум спросил его: «Чего просишь?» — «Хочу Царства Небеснаго скоро, скоро», — отвечал тот. «Можеши ли пити чашу, ея же ти поднесу?» — снова спросил Аввакум. Монах изъявил своё полное согласие. Далее произошло нечто, что не только протрезвило пьяного чернеца, но и заставило навсегда позабыть о «зелёном змие».