Протозанщики 2. Марш оловянных

Другая версия не столь романтична. Согласно ей, наречие придумано странствующими торговцами – афенями. Не всегда честные, им требовался особый «язык», чтобы в присутствии покупателя обмануть, или как они говорили – охлынить его.

В пользу этой версии говорит и то, что часть слов Елманского наречия перекликается с воровскими жаргонами Владимирской, Московских и других областей.

– Позже, – продолжила профессор, – когда проложили железную дорогу, Галич остался в стороне от ближайшей станции, и некоторое время находился на приличном отдалении от равномерно развивающейся части страны. Поэтому Галивонские Алеманы, о которых известно со Средних веков, можно было встретить в окрестностях города еще в XIX – начале ХХ века. Кстати, легко заметить, что и слово «феня» имеет много общего со словом «афеня».

– Отлично! – Антип зачарованно смотрел на преподавателя, явно поражаясь таким уровнем знаний, – Теперь мы знаем, откуда что взялось, но остался главный вопрос: что здесь написано?

– Это легко и сложно одновременно. Я вам прочту дословно, но смысла могу и не понять. Вот что здесь: «Есть щи с пирогами, выпить хорошей водки – это прекрасно, но не символ – обман. Я – символ, я – э… тут скорее… носитель Елманского наречия, я – хозяин».

– Угу, – негромко пробормотал Антип, – Уже что-то. Значит, торгашка – это водка?

– Без каких-либо сомнений.

– А какие-то сомнения есть?

– Если честно, слово «символ». Это, конечно, старое слово. Пришло к нам в язык очень давно, но оно, как бы сейчас сказали, нормативное. Оно единственное не елманское из всех.

– Это ничего. Думаю, это для нас, – переглянулись друзья.

– Так это не древний документ? А что же тогда? Можно познакомиться с источником?

– Поверьте, – грустно усмехнулся бандит, – Лучше Вам этого не делать. Итак, у нас загадка, нам надо угадать символ. И текст гласит: я – символ, я… ну, вот этот самый, и, наконец, я – хозяин. Ничего пока ясного. Ладно, он символ – и мы ищем символ. Он хозяин, ну, надо разбираться чего. А зачем он написал, что он этот… как его там… е-мое…

– Ёлыма? – переспросила профессор, – Это как раз подсказка. Если бы не этот ключ, я бы до сих пор сидела, вспоминала где видела эти слова. А так – «я-ёлыма», я, мол, тут написал на Елманском наречии.

– Хорошо, принимается. А про щи с водкой для чего?

– Могу только предположить. Помните, «Веселие на Руси есть пити»? – не дожидаясь ответа, Наталья Николаевна пояснила, – Это строка из Повести временных лет Нестора. Эти слова он приписывает князю Владимиру, и они стали очень знаковыми для выбора веры. Символичными, понимаете? А тут вам говорится, что речь пойдет о символе, таком же важном, но другом. Это мое мнение, я могу и ошибаться.

– Ох, спасибо Вам огромное! Осталось выяснить, чего он хозяин, – приятели распрощались и быстро вышли навстречу потоку студентов, заполняющих аудиторию.

***

В квартире Анны тем временем маялись от безделья.

– Может еще поискать подсказки? – нервно проговорил Рустам, – Что-то, что свяжет воедино весь этот набор.

– Подсказок больше нет, и взять их негде.

Пред нами все, что нам должно помочь, – однозначно заявил Андрей, —

Давайте еще раз на них посмотрим,

возможно, что-то поняли не так.

Хлопнула входная дверь. Громкий топот донесся до протозанщиков: в коридор, судя по звукам, ввалились не менее десятка человек. Крики радости, звуки сопротивления, несколько шлепков и громкий хохот, все это приближалось к комнатам Анны. Проты смолки, застыв у компьютера. Возникла идея броситься на вторую лестницу, но воплотить ее не успели – открылась дверь, и влетел запыхавшийся полковник.

– Что? – на мгновение растерялся он, увидев в гостях у дочери столько людей, – Вы… кто?

– И кто у нас тут? – отталкивая полковника, в комнату проник молодой сержант.

Он пробежался взглядом по протозанщикам, и глаза расширились от удивления, когда в поле зрения попал Андрей.

– Ого, какие гости. Сюда срочно! – закричал он.

В комнату вбежали автоматчики. Присутствующих уложили на пол, наручники защелкнулись на запястьях и, уже обездвиженных, арестантов усадили на диван.

– Неплохой улов, – осклабился сержант, – Сторожить их, как самых отъявленных преступников! Я отойду, но скоро вернусь. Савриил будет очень доволен. О-о-очень!

– Аньку отпусти, – дрожащим голосом произнес полковник.

– С чего бы? – возмутился сержант, но, поразмышляв, решил не спорить с отцом, – Хорошо, забирай. Уведи ее отсюда, а сегодняшнего гостя тащите к этим, – сержант выскочил в коридор и исчез на темной лестнице.

В комнату втащили человека. Босой, портки из домотканой материи, мешковатая рубаха с оторванными рукавами. Короткий ежик седых волос и длиннющая борода, разложенная на две стороны. Мужик был в почтенном возрасте, но руки, сомкнутые сзади наручниками, покрывали крепкие мускулы. На оголенной груди виднелись свежие, глубокие шрамы.

– Всем сидеть тихо! – распорядился полковник и вышел на свою половину квартиры, подталкивая дочь.