Провал

– У нас в Швеции существует положение о защите источника, и я не имею права рассказывать о наводках, которые мы получаем, – защищался Вебер, правда, с несколько пристыженным видом.

– Это одна из основ свободы печати, – добавил главный редактор с легкой надменностью, которую Торкель ощущал в воздухе все это время. – Необходимость любой ценой отстаивать свободу печати заложена у «Экспрессен» в крови.

Торкель лишь покачал головой.

– Речь идет о серийном убийце, – вступила в дискуссию Урсула, – о серийном убийце, которому вы предоставили шесть страниц для высказываний, – со злостью сказала она.

– В нашей газете возможность высказываться предоставляется разным голосам, это часть нашей журналистской задачи. – Вебер сидел молча и, казалось, надеялся, что главный редактор продолжит обороняться, и тот действительно продолжил.

– Кроме того, мы посчитали, что в интересах общественности познакомиться с его мотивом и ходом мысли.

– Мы считаем, что в интересах общественности, чтобы мы его поймали, – парировала Урсула.

– Тогда я предлагаю вам делать свою работу и предоставить нам возможность заниматься нашей, – коротко ответил Чельман.

– Это было бы проще, если бы люди пользовались здравым смыслом и сообщали нам, когда с ними связываются убийцы, – сказал Торкель, по-прежнему устремив грозный взгляд на Вебера.

– Я не имею права.

– Ерунда! – Торкель сильно ударил ладонью по столу. – Если бы ты хотел, способ бы нашелся. Ты предпочел не сообщать.

– Да, и поступил правильно, – вмешался Чельман. – Это уникальное интервью, показывающее, как убийца мыслит, что им движет.

– Это не интервью, это некий чертов манифест, – возразил Торкель, по-прежнему на взводе.

– Называйте это как угодно, но мы считаем, что это очень интересно нашим читателям, – снова сказал главный редактор. Он совершенно очевидно твердо выбрал для себя линию защиты.

Торкель на мгновение оторвал сердитый взгляд от Вебера.

– Неужели вы на полном серьезе думаете, что я поверю, будто вы делаете это ради читателей? Вы делаете это, чтобы продавать газеты. Любой долбаной ценой. Хотя бы признайте это вместо того, чтобы нести массу ерунды!

В комнате наступила тишина, щеки главного редактора покраснели. На секунду Торкель подумал, что тот встанет и вышвырнет его. Урсула смотрела на него с каким-то удивленным восхищением. Торкель нечасто так повышал голос. Удар ладонью по столу. Случалось ли такое когда-нибудь раньше?

Под конец Чельман поднялся и подошел к стоявшему у стены застекленному узкому шкафчику с золотыми статуэтками и кубками. На шкафчике стояла маленькая коричневая картонная коробка.

– Иногда мы оказываемся по разные стороны. Но сейчас мы готовы помочь вам чем можем, – проговорил он, казалось, решив искать мира, хотя спокойствие явно давалось ему с трудом.

– Каким же образом вы собираетесь нам помогать? – спросил Торкель, тоже немного спокойнее. Продолжение конфронтации ни к чему хорошему бы не привело.

Главный редактор не ответил, а снял коробку со шкафчика, развернулся и подвинул ее к Торкелю.

– Вот так, – коротко сказал он.

Крышки у коробки не было. Торкель увидел, что она содержит уплотненный конверт, несколько сложенных бумаг и мобильный телефон, дополненный лежащей рядом упаковкой.

– Что это? – с любопытством спросил он.

– Все, что мы получили от Катона, – ответил Вебер.

– Нам подумалось, что вам захочется это взять, – снова усаживаясь, сказал главный редактор. – Мы хотим помочь.

Торкель промолчал и осторожно придвинул коробку поближе. Урсула встала, чтобы лучше видеть.

– Интервью происходило по этому телефону? – спросила она.

– Именно, – ответил Вебер. – Он сначала слал эсэмэс. Все сообщения сохранены.

Урсула взяла черную сумку, открыла ее и достала резиновые перчатки и пачку пакетов для улик. Надев перчатки, она подняла телефон и положила его в пакет.

– Все пришло в этом конверте на почту, вчера во второй половине дня, – продолжил рассказывать Вебер. – Как вы видите, адресовано мне. Отправитель Катон. – Он, казалось, искренне хотел помочь.

– По почте или с посыльным? – поинтересовался Торкель.

– С посыльным.

– От какой фирмы?

– Этого я не знаю.

– Я узнаю на ресепшне, известно ли им, и сообщу, – предложил Чельман.

– Продолжай, что произошло потом? – требовательно обратился он к Веберу.

– Я прочел письмо, но все время был в перчатках, так что надеюсь, не испортил отпечатки пальцев, если там таковые имелись.

Торкель сурово посмотрел на Вебера.

– Довольно толково с твоей стороны.

– Я, по крайней мере, старался, – раздраженно ответил Вебер. – Он поддерживал контакт через эсэмэс. Начал с того, что послал меня к Королевской библиотеке, потом немного погонял меня по кругу. Думаю, хотел проверить, что я один.

– Что-нибудь еще? – продолжил Торкель. Нейтрально, кратко и сурово. Он хотел дать понять Веберу, что события последних суток разрушили то, что они выстраивали годами.

Прежде чем ответить, Вебер покосился на главного редактора.

– Он мне кое-что показал, – произнес он под конец.

Торкель среагировал на его тон. Урсула тоже.

– Что он тебе показал? – спросила она с нажимом в голосе.