Прованс навсегда

На Менербе бум пока не сказался. «Кафе дю Прогрес» шик не затронул. Открывшийся два года назад маленький ресторанчик не выдюжил, зачах, центр деревни выглядит по-прежнему, если не считать знамением появившейся вывески агента по недвижимости.

Но перемены неизбежны. Кто-то уже присвоил Менербу титул «одной из красивейших деревень Франции», и некоторые из жителей уже ощутили специфический привкус массмедиа.

Моя жена заметила сидящих на каменном пристеночке трех весьма пожилых леди, перед которыми столь же чинно восседали рядком три их моськи. Жене эта картина показалась весьма занимательной, живописной, и она спросила разрешения сделать снимок.

Самая старая матрона пожевала сухими губами.

— А вы откуда?

Очевидно, «Вог» здесь уже побывал.

Сухо, местами пожары

Как и наши соседи, возделывающие землю, мы постоянно подписываемся на прогнозы метеостанции в Карпантра и дважды в неделю получаем отпечатанные на ротаторе листки. Они с достаточной точностью предсказывают, сколько придется на нашу долю солнца и дождя, когда нагрянут грозы, когда задует мистраль, какая температура ожидается в Воклюзе.

Пошли первые недели 1989 года, и прогнозы стали выглядеть зловеще. Погода вела себя неподобающим образом. Дождей недоставало катастрофически.

Предыдущая зима выдалась мягкой, так что горные снега выдали по весне вместо бурных потоков жалкие ручейки. И опять зима сухая. Январь подарил девять с половиной миллиметров осадков вместо средних шестидесяти. Февраль и март тоже не порадовали. Летний запрет на открытый огонь в полях ввели раньше обычного. Традиционно мокрая воклюзская весна оказалась лишь слегка влажной, что уж говорить о лете. Майские осадки в Кавайоне — миллиметр! Это вместо средних пятидесяти четырех и шести десятых миллиметра. Июньские — семь миллиметров вместо сорока четырех. Колодцы пересыхали, уровень воды в Фонтен-де-Воклюз значительно понизился.

Засуха в Любероне давит на фермеров, как долговое ярмо. Разговоры в полях и в деревне ведутся уныло, все растущее сохнет, земля каменеет, трескается. И возрастает опасность пожаров, о которых не хочется думать и невозможно забыть.

Достаточно искры — небрежно брошенного тлеющего окурка, непогашенной спички — и мистраль мгновенно превратит искру в пламя, раздует его в огненную стену, бегущую быстрее человека. Мы слышали о гибели молодого pompier

[102] под Мюром. Он бился с огнем, стоя к нему вплотную, когда какая-то искра — может быть, от лопнувшей сосновой шишки — упала за его спиной. Секунды — и его охватило пламя.

Пожар и сам по себе трагедия, даже случайный, но ужаснее всего, когда причина пожара — злой умысел. К сожалению, это не редкость. Засуха притягивает маньяков, за которыми трудно уследить. Весной поймали одного молодого человека, поджегшего garrigue. Он хотел стать pompier, но его не приняли, и он решил отомстить при помощи коробка спичек.

Впервые мы заметили дым жарким ветреным вечером 14 июля. Небо весь день сияло безоблачной голубизной, которую часто приносит мистраль, и на фоне этого голубого неба выделялись черные клубы дыма, вздымавшиеся над деревней Руссильон в нескольких милях через долину. Мы настороженно следили за этим зловещим явлением, когда в небе показались низко летящие пожарные самолеты «Канадэйр». За ними появились пожарные вертолеты, bombardiers d'eau. Со стороны Боньё донесся нервный вой пожарной сирены, заставивший нас вздрогнуть. Мы огляделись. От нашего дома до линии деревьев какая-то сотня ярдов, для лесного пожара в ветреную погоду — ничто.

В тот вечер, когда над головой постоянно гудели сновавшие между морем и пожаром самолеты, мы всерьез опасались, что увидим лес в огне. Перед Рождеством нас с профилактическим обходом навещали пожарные, подарили календарь и провели инструктаж. В случае опасности нам следовало отключить электричество, закрыть ставни, облить их водой и не отлучаться из дома. Мы тогда пошутили, что спустимся в винный погреб, чтобы поджариться не на трезвую голову. Но под тревожный гул авиамоторов шутить не хотелось.

Ветер к ночи утих, и зарево над Руссильоном потускнело до интенсивности прожекторов над площадкой для игры в boules. Перед тем как отправиться спать, мы перечитали прогноз погоды. Ничего хорошего: beau temps très chaud et ensoleillé, mistral fort.[104]

На следующий день мы узнали из «Le Provençal» подробности о руссильонском пожаре. Он уничтожил более ста акров соснового леса, прежде чем четыреста пожарных, десять самолетов и армейские подразделения подавили огонь. Газета опубликовала фото спасенных лошадей и коз, силуэт пожарного с брандспойтом на фоне пламени. Сообщалось еще о трех мелких возгораниях. На первую полосу материал, правда, не попал, так как в тот день в Марсель прибыла гонка Тур де Франс.