Провансальский триптих

Я тут затеял поверять тебе свои мечты о славе и бессмертии, однако вынужден с тобой расстаться. И знаешь, ради кого? Кстати, вот наилучшая иллюстрация к тому, о чем я писал. Так вот: ради какого-то бедолаги, которого я должен осудить, а прислал его мне этот идиот Каиафа вместе со своим Синедрионом и фанатичными жрецами. Согласись: это не тот случай, которого я ищу. Удалец сей — единственный среди здешних одержимых и чудотворцев не отказывается от уплаты подати. Несколько месяцев назад агенты Ирода Антипы спросили у него, нужно платить или не нужно. Разумеется, это была ловушка. Но он сбил их с толку. Показал нашу монету с изображением императора и витиевато, как это в обычае у галилеян, сказал: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу». Побольше бы мне таких бунтарей! Казалось бы: впервые появляется человек, который не подстрекает к мятежу, не натравливает на мытарей собак, не призывает к резне… ан нет… Положение и вправду затруднительное: жрецы в ярости. Думаю, они видят в нем конкурента. И обвиняют в фальшивых чудесах, в том, что он отбивает клиентуру. У него ведь учеников больше, чем у любого из них.

Евреи — странные люди. Я тебе уже раз говорил, но не устану повторять, ибо это важно для выстраивания нашей политической стратегии: если они не восстают против нас, то грызутся друг с другом. Видишь, как низко я пал: точно деревенский блюститель порядка, разбираю местные склоки. Стоп, мне кое-что пришло в голову… уверен, что ты со мной согласишься. Если он галилеянин — а наверняка так оно и есть, поскольку одержимые (мне платят за то, чтобы я их распознавал) всегда галилеяне, — я отправлю его к Ироду Антипе. Тетрарх Галилеи как раз сейчас проездом в Иерусалиме. Он друг Тиберия. И пусть даже это не так, но он — не вздумай смеяться! — повелитель всех галилеян. Мой праведник его заинтересует. Будут друг друга поучать. Нет ничего более разумного, чем сохранить за Римом — за тобой, а стало быть, и за мной — право приговаривать к высшей мере. Если б такое право принадлежало евреям, никого из наших людей. уже не было бы в живых. Однако пользоваться этой привилегией иногда очень хлопотно. На сей раз меня прямо подмывает всучить это пустяшное дельце, касающееся исключительно евреев, тетрарху.