Провансальский триптих

1.

Voi ch’ascoltate in rime sparse il suonodi quei sospiri ond’io nudriva ’I corein sul mio prime giovenile errorequand’era in parte altr’uom da quel ch’i’ sono,del vario stile in ch’io piango et ragionofra le vane speranze èe ’l van dolore,

ove sia chi per prova intenda amore,spero trovar pietà, nonché perdono.Ma ben veggio or sí come al popol tuttofavola fui gran tempo, onde soventedi me medesmo meco mi vergogno;et del mio vaneggiar vergogna è ’l frutto,e ’l pentersi, e ’l conoscer chiaramenteche quanto piace al mondo è breve sogno.

Francesco Petrarca.Rerum Vulgarium. Fragmenta 1

I.

В собранье песен, верных юной страсти,Щемящий отзвук вздохов не угасС тех пор, как я ошибся в первый раз,Не ведая своей грядущей части.

У тщетных грез и тщетных мук во власти,Мой голос прерывается подчас,За что прошу не о прощенье вас,Влюбленные, а только об участье,Ведь то, что надо мной смеялся всяк,Не значило, что судьи слишком строги:Я вижу нынче сам, что был смешон.И за былую жажду тщетных благ

Казню теперь себя, поняв в итоге,Что радости мирские — краткий сон.Франческо Петрарка. Сонет I[193]

Реки рождаются неведомо как и неведомо где. Упадет на землю капля из тающего ледника или посреди равнины забьет родник, и потечет ручеек, то прячась в сухой листве, в болотных травах, то появляясь вновь; потом он соединится с другим ручейком, иногда уходя под землю, чтобы вынырнуть через несколько километров — шире и глубже прежнего; порой, когда лето жарче обычного, от зноя ручей высыхает, превращается в ожерелье из луж, нанизанных на нитку воды между камнями. Рано или поздно у него появляется название — не всегда удачное, словно бы еще не уверенное в себе, на пробу; окончательное он обретет лишь где-то дальше, когда в нем впервые, как в зеркале, отразятся весенние облака, а в прибрежных кустах вечером защелкают-засвистят соловьи. Потом в него вольются другие ручьи, и местность по берегам, похожая (если смотреть с высоты птичьего полета или со спутника) на огромный, изъеденный шелкопрядами лист тутового дерева, превратится в филигранное серебряное изделие.

В мире есть только пять мест, где реки сразу рождаются реками — зрелыми, с именами; по ним можно сплавлять лес, они готовы снабжать энергией мельницы, лесопилки, бумажные фабрики. Места эти необыкновенные: все, что их окружает — деревья, скалы, тучи, свет, — не просто деревья, скалы, тучи, свет; став свидетелями чуда рождения, они обретают особые черты, будто на картинах мастеров раннего Кватроченто.

Именно так появляется на свет река Сорг — бурная, причудливая, необузданная, зачаровывающая своей дикой красотой. Она вытекает из грота — одного из целой системы пещер, тянущихся вглубь горного массива Люберон или, как гласит легенда, в самый центр Земли, где некогда жил страшный змей по имени Колубр. В середине VI века его одолел святой Веран, епископ Кавайонский, который по завершении своей праведной жизни — как пишет Петрарка — был погребен в Воклюзе, «в маленькой, но прочной и красиво украшенной церкви, которую Веран посвятил Пресвятой Деве».

Свое начало Сорг, вероятно, берет в подземном водоеме площадью около 1240 квадратных километров, собирающем воды из долины Воклюз, с южного склона горы Ванту и с горной цепи Де-Люр. Из подземного грота у подножия скальной стены высотой 230 метров Сорг вырывается с огромной скоростью (от 90 до 120 кубометров в секунду, в зависимости от времени года) и, пенясь и шипя, устремляется вниз по крутому руслу, с разгона ударяясь о валуны с такой силой, что над водой повисает пелена из мельчайших радужных капелек.