Провидение зла

Через час от таламу никого не осталось, хотя какие-то сражения еще продолжались в порядком прореженном строе бледных. Но более половины таранов остались лежать на обожженной пустоши. И когда ряды бледных сошлись с рядами воинства Лигурры, это уже не были стройные ряды непотрепанного войска. К тому же со стен Бараггалы ударили баллисты и катапульты. В ряды бледных вонзились лучи света, которые заставляли, пусть ненадолго, замирать в ужасе даже этих холодных воинов. Но затем в воздухе снова появились сэнмурвы, и вниз полетели уже не трупы, а камни и выкованные из острой стали ежи. А когда пять ратей, половина войска Лучезарного, были рассеяны, когда уже смешались остатки таламу и потерявшие почти половину воинов лигурры, когда порядком прореженное войско императора восстановило строй, оказалось, что по черному от огня и сырому от крови полю второй волной идут еще пять ратей Лучезарного. Еще пятьсот тысяч воинов. Но перед ними блестело что-то новое. Словно сверкающие сталью чудовища надвигались на Бараггал.

– Машару, – объяснил угодник. – Боевые быки. Они неприступны для стрел, если только стрела не попадет в глаз животного. Но быки кроме необычайно толстой кожи прикрыты еще и стальными доспехами. Натасканы против любого врага, могут даже использоваться как таран, если ворота крепости не слишком мощны. Их тысяча, на каждом погонщик, но он тоже защищен доспехами. Приказывай воинству отойти за валы. У нас есть средство против быков, но на него потребуется время.

Армия императора, подчиняясь трубам, звук которых с трудом прорывался сквозь грохот барабанов бледных, начала сдавать назад, укрываться за валами. И как раз в это время раздался треск, грохот, одна из башен Бараггалла покраснела, оделась пламенем, покрылась трещинами и с грохотом осыпалась.

– Долго продержалась, – с удовлетворением сказал побледневшему императору угодник.

И в этот миг фыркнули уцелевшие баллисты и катапульты, и в сторону рядов бледных полетели запечатанные воском горшки. Вряд ли они могли причинить врагу серьезный урон. Но сразу после залпа движение машару замедлилось, а затем большая их часть развернулась и понеслась назад, к собственному воинству, пока не исчезла, ударившись о боевые порядки, как исчезает горсть гальки, брошенной в воду. Но первые ряды врага были смяты.

– Иногда нужно не колдовство, а смекалка, – объяснил императору угодник. – В горшках струя потекшей коровы. Быка, который чувствует течку коровы, остановить не может никакой машару. Но дальше нам легко не будет.

И битва продолжилась.

Армии сошлись. И когда рубка уже была в самом разгаре, когда были сломаны ряды копейщиков, когда битва обратилась в тысячи, десятки тысяч отдельных схваток – на поле боя появились черными тенями мурсы. И там, где они вступали в схватку, воины императора или покорно подставляли свою плоть под удары врага, или сами разворачивались и нападали на своих соратников. Но не долго мурсы проводили кровавую жатву. Засияла белым еще одна башня и, прежде чем рухнуть, выжгла иглами света могильцев до единого.

– Все? – спросил император.

– Нет, – ответил угодник, призывая правителя наклониться к оптическому устройству. Император приник к линзам и похолодел. К холму Бараггала приближался новый враг: великаны этлу и звероподобные даку. Вот они вступили в схватку, и оставшиеся воины Лигурры начали отступать. И за спинами этлу и даку не было никого, словно они вырезали не только врага, но и бледных.

– Теперь все? – спросил император угодника.

– Еще нет, – удивленно ответил тот и протянул руку вперед. – Смотри, повелитель!

С высоты двух оставшихся башен, окрасившихся в синий и желтый цвет, полились лучи света. Загудели длинные каламские трубы. В битву вступил отряд араманов, укрывавшийся за лесом в оставленном жителями селе. Ударил в левый фланг этлов, осыпал их стрелами. А когда великаны развернулись, из-за леса вылетела конница.

– Успели! – восторженно крикнул император. – Девяносто тысяч воинов! Мои лигурры! Таламу! Дины! Они шли от Самсума! Тысяча лиг за их спиной, и они бьются!

– Не только они! – протянул руку угодник в сторону правого фланга врага.

Из непроходимой чащи уманнского леса, проламывая проход, выходили другие великаны, пусть их было и немного.

– Рефаимы, – прошептал пораженный император.

– Да, – ответил угодник, – а за ними твои воины, угодники, самарры, нахориты, хапирру, иури, валы и даже свеи и прайды. Их немного, всего чуть более тридцати тысяч, но они дорогого стоят, властитель. Запомни, кто помогает тебе, император.

– Ты думаешь, что империя еще существует? – спросил император.

– Пока жив ты – да, – ответил угодник.