Провидец Энгельгардт

«Удивительно это хорошая вещь – новое судопроизводство. Главное дело, хорошо, что скоро. Год, два человек сидит, пока идёт следствие и составляется обвинительный акт, а потом вдруг суд, и в один день всё кончено. Обвинили: пошел опять в тюрьму – теперь уже это будет наказание, а что прежде отсидел, то не было наказание, а только мера пресечения обвиняемому способов уклоняться от суда и следствия. Оправдали – ты свободен, живи где хочешь, если начальство позволит. Отлично».

Прямо как в день сегодняшний. Сколько народу сидит в следственных изоляторах месяцами, порой годами… Правда, если доживёт подозреваемый до приговора (а условия там – не санаторные), то время, до того проведённое в СИЗО, засчитают в срок наказания.

В области хозяйственной земство проявило себя как дополнительная (к царской администрации) надстройка, связавшая и крестьян, и помещиков новыми путами, о чём уже говорилось. А вот на что земство (впрочем, как и администрация) было гораздо, так это на разгон тех учреждений, которые создавались крестьянами в соответствии со своими действительными запросами, например, мужицкие школы.

Мужик же убеждён: «оттого запрещают грамоте учиться, что боятся: как научатся, дескать, мужики грамоте, так права свои узнают, права, какие им царь даёт,

 – вот что!»

Мужик, конечно, не знал, что школы, устраиваемые правительством, учат детей покорности к власти, а школы, создаваемые либеральными земцами, наставляли в духе оппозиции к этой власти, свободомыслия на западный образец, скрытого, а то и открытого атеизма. Вспомним очерки Глеба Успенского о земской и народной (где отставной солдат учит детей читать по Псалтири) школах. Так что тут, действительно, хрен был редьки не слаще.

А вот деятельность земства в области здравоохранения:

«...распространился слух, что у нас будет холера. Пришёл от начальства приказ, чтобы в каждой деревне выбрали избу… чтобы помещать в неё холерных больных…, но холеры, к счастию, не было, и изба простояла целое лето пустая… работа шла сильная, харчи плохие,

 – многие переболели животами, но никто не умер. Приходили ко мне: тому дам стакан пуншу, тому касторового масла, тому истёртого в порошок и смешанного с мелким сахаром чаю – помогало».

Вернусь к центральному рассуждению Энгельгардта, которое я уже приводил выше, но не делал там из него вывода об оптимальной системе власти в России:

«Насчет лечения, в случае болезни, в деревне очень плохо не только крестьянину, но и небогатому помещику. Доктор есть в городе, за 30 вёрст. Заболели вы – извольте посылать в город. Нужно послать в город на тройке или, по крайней мере, на паре, в приличном экипаже, с кучером. Привезли доктора, за визит ему нужно дать 15 рублей и уже мало – 10 рублей. Нужно отвезти доктора в город и привезти лекарство. Сосчитайте всё – сколько это составит, а главное, нужно иметь экипаж, лошадей, кучера. Но ведь в случае серьёзной болезни одного визита мало.