Провокация: Театр Игоря Вацетиса

Стоцкий (в крик.) Пусть! Но зато я говорю слова Чехова, а не дяди Степы или какого-то Луи. Понимаешь, Чехова!

Батенин(в крик.) Что ты орешь? Ну, говоришь слова Чехова. А я говорю слова Толстого. Только их слушать не хотят.

Стоцкий. Ты перевираешь слова Толстого, у тебя все так… (показывает руками) навыворот.

Батенин. У меня, Антон Павлович, плохая память! Попрошу принять это к сведению!

Стоцкий. А Барыбина! Что скажете, Лев Николаевич? Вам годится такая жена? Что она сегодня несла! Как вы, Лев Николаевич, терпите такую Софью Андреевну?! Номенклатурную тетю может она играть, а больше никого!

Батенин. Только Барыбина уходит на аплодисменты, а вы, Антон Павлович, под шорох собственных ресниц.

С этого момента говорят одновременно.

Стоцкий. Если вертеть задом на потеху публике… в этой пьесе надо, чтобы публика соображала, а не ржала и била в ладоши…

Батенин. Ты сам тянешь жилы из каждой фразы… мухи дохнут от скуки, пока ты договоришь…

Голос по радио. В предбаннике, тише! На сцене слышно!

Слышна музыка. Марш из чеховских «Трех сестер».

Толстой и Чехов тяжело дышат, но постепенно успокаиваются. Садятся. Утирают пот.

Голос по радио. Даю занавес. Первое действие окончено. Антракт.

Конец первого действия

Действие второе

Знакомое помещение преображено. Это офис. Комната переговоров амбициозного учреждения. В отделке интерьера присутствуют мрамор, стекло, хотя и не повсеместно – а так, в намеке, кусочком. Имеется и «фонтан слез», правда не работающий. Довольно нахально выглядит фигура какой-то обнаженной наяды – действительно, вроде как в предбаннике, она оборачивает бедра в простыню. Но имеется и былой большой стол. Только теперь он разобран на части, которые стоят в разных углах. Стол, стулья – модерн. Впрочем, лесенка к двери на сцену осталась. Но перильца оторочены красным и мягким. В центре на стене висит фотографический портрет неведомого человека. Человек с портрета смотрит на нас с прищуром и выглядит очевидным монстром.

Сцена 7

У торшера сидит с телефонной трубкой Магдалена. Одета теперь стильно и солидно. Классный макияж, длинные ногти – фиолет. Входит Николай с элегантной вазой и букетом цветов. На Николае красный пиджак (или не красный, но явно форменный), галстук или даже черная манишка под горло.

Николай(про цветок). Куда?

Магдалена

(в трубку). Yes… yes… yes… I am sure… (Свободной рукой показывает Николаю, чтобы подошел, потом – чтобы вставил букет в вазочку. Смотрит.) Certainly… yes… yes… (Отрицательно качает головой, показывая Николаю, что не хорошо. Надо еще меньше букет.) e… e… of course… o, yes! (Николаю – отрицательно качает головой.) Yes!

Николай. Что, еще меньше?

Магдалена. No… never! (Николаю кивает и показывает свободной рукой – да, надо меньше.) Never! O, never!

Николай. Так бы сразу и сказали – такой! (Выходит.)

Магдалена. I hope for you. Yes, after tomorrow. Bye-bye! (Отключается, быстро набирает новый номер.)

Боря, удалось. Это я, да. Мы договорились на послезавтра. То есть? Как отпущен? С кем договорился? Да чтоб он сдох, вот что я тебе скажу… И ему скажу…

Николай(входит с малюсеньким цветком и той же вазочкой). Пойдет?

Магдалена(в трубку). Петр Алексеевич не простит этого мне… а тебе особенно… Если Никифорэ возьмется, то он сделает, но это должно быть по-слезав-тра! (Одновременно показывает жестами Николаю, что не надо быть идиотом, соображать надо – это не цветок, а какая-то фига, нельзя же так буквально понимать.)

Николай (жестами). Вы же мне сами показали – совсем маленький.

Магдалена(в трубку). Никаких ужинов… и ночью занята… тем самым, не твое дело… (Жестами – я сказала, но голову на плечах надо иметь? Убери с глаз долой. Надо побольше… Уходи, мешаешь…)