Прожектор доктора Геббельса. Кинематограф Третьего рейха

Впрочем, национал-социалистов едва ли могли удовлетворить столь опосредованные способы контроля над кино. После того как 14 июля 1933 года был подписан Закон «О создании предварительной палаты кино», в действие вступил первый акт «профессионально-представительного законодательства» Третьего рейха. По большому счету палата кино стала первой унифицированной национал-социалистической организацией, которая была создана по образцу профсоюза для представителей одного направления культурно-хозяйственной деятельности, в данном случае кинематографа. В деятельности палаты кино принимали участие и представители «Кинокредитного банка». Переименованная позже в Имперскую палату кино, данная организация, несмотря на декларативные заявления, отнюдь не служила интересам профессионально-корпоративной идеологии, самоуправления, равно как почти не занималась решением конфликтов, присущих данной отрасли. В первую очередь Имперская палата кино была контролирующим органом. Когда велась речь о «коммерческой надежности» или «личной пригодности», то подразумевались в первую очередь «арийское происхождение» или политическая лояльность новому режиму. В итоге кинематографическая деятельность была разрешена только членам Имперской палаты кино. Вторым шагом стало в соответствии с действующим национал-социалистическим законодательством «устранение» из немецкого кинематографа евреев и оппозиционно настроенных к нацистам деятелей кино. Они провозглашались «подрывными элементами». Продолжение данного процесса нашло свое выражение в распоряжении от 17 июля 1934 года, согласно которому для съемок фильма надо было получить «паритетное свидетельство на фильм». Для его выдачи при Имперской палате кино было создано специальное учреждение, которое фактически контролировало работу всех актеров и актрис, выступая в роли посреднической конторы. В распоряжении о выдаче «паритетных свидетельств на фильм» говорилось следующее: «С настоящего момента в „свидетельстве на фильм“ должны указываться все исполнители главных ролей, все исполнители ролей второго плана, режиссер картины, директор фильма, операторы, звукорежиссеры, декораторы». Кроме этого, приблизительно в то же самое время появилось специальное ведомство, которое занималось исключительно вопросами проката иностранных фильмов. Здесь прокатчикам надлежало получить на иностранный фильм не только «свидетельство благонадежности», но и попытаться уложиться в рамки установленных квот на кинопрокат иностранных фильмов. Кроме этого, в этом же самом ведомстве должны были быть освидетельствованы все фильмы германского производства, они должны были получить подтверждение того, что киноленты являлись «произведениями немецкого искусства». Лишь после этого конкретная кинолента могла пройти соответствующую цензуру. Собственно «немецкими кинолентами» считались только те фильмы, в которых были заняты исключительно немцы. Для использования в киноленте актеров или сотрудников, которые не были «арийцами», требовалось особое разрешение Имперского министерства народного просвещения и пропаганды.

Но все-таки основой контролирующей немецкий кинематограф системы был принятый 16 февраля 1934 году Закон «О кинематографе». По сравнению со своим предшественником, аналогичным законом времен Веймарской республики, принятый в 1934 году акт претерпел две существенные модификации. Во-первых, был существенно расширен список причин, по которым фильм может попасть под запрет. Проверку фильмов должны были проводить специально созданные при Имперском министерстве пропаганды проверочные комиссии. Фильм мог попасть под запрет, если он угрожал жизненно важным интересам государства или мог представлять угрозу для общественного порядка. Кроме этого, поводом для запрета могло стать оскорбление религиозных чувств немцев, сознательное очернение Германии или преклонение перед заграницей. Кроме этого, причиной для запрета могло быть нарушение национал-социалистических нравственных и эстетических принципов.