Прыгнуть выше себя

Волосок

Виктор проснулся от какого-то неприятного ощущения: лег на спину, на другой бок. Ощущение дискомфорта не исчезло, а словно бы даже усилилось. Он раскрыл глаза, и взгляд, скользнув по раме из тяжелого темного багета, уперся в портрет белокурого мужчины в военной форме. У мужчины был нос с едва заметной горбинкой, гордо вскинутый, энергичный подбородок с ямочкой. Светлые глаза смотрели дружелюбно и словно спрашивали: что стряслось, зачем меня потревожили?

На этот вопрос Виктор пока не мог ответить. Взгляд скользил по хорошо знакомым, дорогим сердцу вещам, один вид которых всегда успокаивал — от портрета к кортику с серебряной рукояткой, к охотничьему ружью, к двум гравюрам в тонких металлических рамках, к этажерке с книгами. В этой старинной комнате и вещи были старинные, каждая из них — реликвия, с каждой связаны семейные легенды. Мужчина, изображенный на портрете, — прапрадедушка Виктора, полковник, погибший на далекой войне и, как говорила мать, «защищавший Родину до последней капли крови». Рядом — портрет прапрабабушки, смуглой, с удлиненным лицом и шеей, с маленьким капризным ртом; дальше — фото прадеда и прабабушки, дедушки и бабушки, которые сейчас отдыхают на побережье. Главнейшей реликвией являлся, конечно, портрет прапрадеда, под ним висел медальон, а в нем — маленькое фото и прядь белокурых волос.

В этой комнате Виктор бывал много раз, а ночевал впервые. Ему предстояло на звездолете класса «Стар-3» проникнуть через нуль-пространство в созвездие Волосы Вороники, к планетной системе. Кроме него, новичка, в экипаже звездолета были ветераны переходов через нуль-пространство, а командир совершал переход в восьмой раз. Все же и Виктор, и его родные, с которыми он приехал попрощаться, тревожились. Мать упрашивала его взять с собой медальон прапрадеда.

«Современная женщина, — улыбаясь, думает Виктор, — а где-то в глубинах памяти все же осталась в ней от древних вера в амулеты…» Ему приятно, что мать волнуется за него…

Это по ее настоянию он провел ночь перед полетом в домашнем музее — комнате прапрадеда, впервые спал на его узкой постели воина и аскета, на его жестком матрасе. И сны были необычные, удивительно отчетливые: какая-то женщина протягивала к нему руки, умоляла что-то вернуть, грозила вечными карами.

Виктор пытается вспомнить, чем его так встревожила эта женщина. На ее обнаженном теле виднелись синяки, запеклись кровоподтеки, и все же оно было пугающе красивым. «Нет, даже не это так поразило меня, — вспоминает Виктор. — Что-то другое, иное…»

Беззвучно идут на его руке электронные часы-будильник, секунды вспыхивают и гаснут на циферблате разноцветными квадратиками. Он начинает делать пальцевые упражнения психотренинга, окончательно просыпается и чувствует, как что-то колет его в правый бок. Нащупывает нечто тонкое, похожее на конец проволочки. «Вот почему мне было неудобно спать». Он вытягивает из матраса всю «проволочку». Это — волос, длинный, темный, слегка вьющийся, очень прочный. Подобные волосы, прошедшие испытания на прочность и гигроскопичность, применялись как перемычки в переключателе его персональной капсулы. По какой-то странной аналогии он вспоминает, что его поразило в приснившейся женщине — она была безволосой, ее остриженная голова казалась непропорционально маленькой, а умоляющие и грозящие глаза — непропорционально большими. «Волосы, мои волосы!» — кричала она и протягивала белые руки в темных кровоподтеках. Кажется, и эту женщину он когда-то видел. Но когда и где?

От напряжения начинает болеть голова. Но ему удается вспомнить подсмотренные в дверную щелку кадры из какого-то фильма, который ему в детстве не разрешали смотреть.

Он вскакивает с постели, автоматическим движением сует ноги в тапочки и поспешно идет, почти бежит в гостиную к информу, посылает запрос. И вот спустя минуты на экране плывут строки давней истории: тридцатые, сороковые годы двадцатого столетия; Германия, приход к власти фашистов, войны, концлагеря, истребление миллионов людей. Когда-то рассказывали об этом учителя в школе, но теперь информации больше, она подробнее и страшнее. Он вводит в информ дополнительный запрос, и на экране появляются кадры документальной кинохроники, запечатленные бесстрастным объективом аппарата. Колючая проволока, охранники с собаками, заполненные трупами рвы, газовые камеры, душегубки, тысячи пар детских башмачков, очков, груды искусственных челюстей, тонны волос… Стоп! — Палец вдавил кнопку стопора.

Виктор отворачивается от экрана. Ему необходимо передохнуть хотя бы несколько минут, а потом он снова смотрит на экран. Волосы… Рыжие, черные, золотистые, седые, прямые и вьющиеся… По замыслу рачительных и экономных «отцов нации» они не должны были пропасть впустую, им тоже нашли применение. Возможно, и этот матрас в комнате прапрадеда был набит волосами ОТТУДА…