Прыжок

Долли отправилась в поход по магазинам, а Донна наслаждалась кофе и сигаретой в оранжерее. Она с удовольствием смотрела на плавательный бассейн и прекрасный, ухоженный теннисный корт: Донна сама посадила вокруг него кустики лаванды и жимолости; летними вечерами они источали потрясающий аромат. Когда они приехали в этот дом, почва представляла собой застывшую грязь, поросшую сорняками. Донна тщательно распланировала сад, собираясь жить в этом доме до самой смерти. Она обдумывала и рассчитывала место посадки каждого растения, подчиняя общему замыслу каждый газон и даже стебелек травы. Следила за садом, холила его. Наняла садовника, который любил землю почти так же сильно, как она. Яблони, груши и инжир — за всеми этими деревьями они с любовью ухаживали. Беседка, увитая розами, была идеей Донны, равно как и дорожка, обвивающая дом и ведущая в сад, где росли лекарственные травы. Высокие ели служили естественной оградой и заслоном от постороннего глаза; и еще Донна оставила в неприкосновенности огромную плакучую иву. Она обрабатывала землю вокруг них, считая, что деревья нельзя спиливать.

Донна знала, что ей будет страшно всего этого не хватать. Понимала, что это может стать для нее настоящей травмой. Но Донна так же ясно осознавала: она должна сделать это ради Джорджио. Можно потерять все ради того, чтобы вернуть Джорджио.

Агент по недвижимости должен был приехать уже сегодня, около половины пятого, а Донна до сих пор не набралась мужества сообщить Долли о том, что она продает дом. Она спрашивала себя: следует ли рассказывать Долли обо всем? И чувствовала, что должна это сделать, — ведь Долли такая преданная! Но в то же время Донна не решалась втягивать пожилую женщину в дела не только незаконные, но и опасные…

Она опустила глаза на фотографию, что лежала у нее на коленях. Это был снимок Джорджио. Она сфотографировала мужа за несколько недель до его ареста. На фото он улыбался от души, представая во всем блеске — со своими темными волосами и прекрасными белыми зубами. Один только взгляд на этот снимок заставлял Донну трепетать: Джорджио был здесь потрясающе красив. И он всегда был таким. Глубокая тоска вместе с неудовлетворенным сексуальным притяжением к мужу вновь обрушились на нее как невыносимая тяжесть: «Необходимо, чтобы он вернулся, ибо видеть его рядом, сидеть напротив него, спать в постели с ним — это для меня не только непроходящее желание, но и чисто физическая потребность».

Она снова посмотрела на свой сад. Но прежнее чувство сожаления из-за того, что придется все это оставить, прошло. Осталась лишь тяга к мужчине, за которым она была замужем: «Я верну себе Джорджио на его условиях. И буду с ним везде, где бы он ни пожелал быть. Без Джорджио это место — просто здание. А с ним я снова обрету дом…»

Громкий звонок в дверь прервал ее размышления. Она пошла открывать, ожидая увидеть на пороге Долли. Но была шокирована, увидев вместо домработницы знакомый силуэт Банти Робертсон. Широко распахнув дверь, она вопросительно смотрела неожиданной посетительнице в лицо:

— Что я могу сделать для вас?

Банти радостно улыбнулась:

— Как поживаешь, Донна, дорогая? Я подумала: а не заехать ли мне к тебе и не поприветствовать ли тебя? — Она явно ожидала, что ее пригласят войти в дом.

Впервые в жизни Донна Брунос смотрела на Банти Робертсон и не чувствовала себя маленькой и испуганной ее гнусавым голосом, акцентом женщины из высшего общества и одеждой от ведущего модельера. Сейчас Донна прекрасно держала себя в руках:

— Ну, что ж, тогда привет! А теперь, если не возражаешь, Банти, я очень занята… — Она с удовлетворением проследила за тем, как нарочитая радость исчезает с лица Банти и оно приобретает более свойственное ему кислое выражение.

— Послушай, Донна, так с друзьями не обращаются.

— Правда?! — усмехнулась Донна. — Может, ты бы предпочла, чтобы я сделала вид, что не узнаю тебя? Как ты тогда, в деревне? Или мне не отвечать на твои звонки? Ведь именно так ты поступаешь, не правда ли? Со своими друзьями — Донна нахмурилась, словно в праведном гневе. И пришла в восторг, заметив, как покраснело лицо Банти.

— Послушай, Донна, но ты ведь могла ожидать этого в самом начале. Гарри, в конце концов…

— Советник. И вообще местный сановник, — закончила за нее Донна. — Знаю, Банти. Но ты не забыла, что именно мой муж помог ему пробраться на это место? Я вот подумала об этом — и получается, что мой муж в свое время много сделал для вас обоих. А вы даже не позвонили, не написали хотя бы записки, чтобы поддержать его, сказать, что верите в него. Верите, что он невиновен. Уходи, Банти! Нам нечего сказать друг другу…

Донна взялась за ручку двери, чтобы захлопнуть ее, но Банти поставила на порог ногу.

— Пожалуйста, Донна, давай не будем так расставаться!