Прыжок

Ужин был закончен. Из всех присутствующих действительно ела одна Светлана Родионовна. Плешивый мужичок, который, как оказалось, был личным помощником Плутовой, за весь вечер проглотил только один маринованный помидор да выпил бокалов шесть вина. Лицо его порядком раскраснелось, жирные черные брови расслабленно опустились ближе к глазам-бусинкам и почти закрыли их своей тенью. Маше кусок в горло не лез. Она сидела по левую руку от Светланы Родионовны и нервно елозила на стуле. Ей хотелось заступиться за друга, но в то же время она прекрасно понимала, что Плутова, хотя и выражалась подчас слишком грубо и высокомерно, отчасти была права. Она работала в издательстве почти полжизни, огромная редакция – плод ее усилий. Под закат своих лет она, возможно, немного выжила из ума, но расчетливое, коммерческое чутье ее не подводило. Агафонова видела, с какими злыми глазами сидел за столом Лузов, ей хотелось, чтобы его мучения скорее закончились, но она была бессильна среди этих литературных гигантов.

Наконец, протерев салфеткой уголок губ, Плутова призналась:

– На самом деле я ознакомилась с вашей работой, Роман Борисович, – Лузов так и подскочил на месте, испуганно уставившись на Светлану Родионовну. – И не могу не похвалить ваш язык. Дорогой мой, он просто превосходный! Но…

Это многозначительное и презрительное «но» как будто обухом ударило Лузова по голове. Он даже пропустил похвалу своего языка мимо ушей. Нижняя губа его чуть дрогнула, но он сохранял невозмутимость.

– Но мне думается, – продолжила Плутова, – Что сама идея и ее выражение слишком уж тенденциозны. Вы говорите, что мир крутится вокруг мыслей и великих переживаний главного героя, а я, тем не менее, не вижу здесь никаких мыслей, кроме ваших собственных. Не поймите меня неправильно, мой дорогой друг, – сказав это, она как-то странно подмигнула Полонину, который сидел, насупившись, в другом конце стола. – Конечно, все творчество должно быть выражением самого автора и его творческого кредо, и все-таки… я вижу слишком много автора и не вижу героя.

Лузову показалось, что он всем своим атрофировавшимся телом врос в мягкую обивку кресла, холодные пальцы его скрючились под столом. Вера нервно и громко дышала, и он в который раз пожалел, что притащил ее с собой. Ему хотелось испариться, исчезнуть в воздухе, будто его тут никогда и не было. Но он продолжал сидеть и вежливо слушать все замечания присутствующих, лишь периодически встречаясь воспаленным взглядом с бегающими глазами Мари. Вдруг Плутова вздумала нанести ему коронный удар и с концами потопить корабль его уверенности. Она достала из портфеля несколько листов и пустила их по столу. Присутствующие, один за другим, пробегались по распечаткам. Кто-то едко усмехался, кто-то безмолвно поднимал брови или выпячивал губы.

– Это отрывок из произведения господина Лузова, – надменно-торжественно продекламировала Плутова, ноздри ее победоносно раздулись от резкого выдоха. Роман Борисович, весь бледный и обледеневший, следил за реакцией авторов и работников издательства. Вера ласково положила руку ему на колено, но он резко дернулся в сторону и нахмурился.

– Что ж, это действительно ново, – вдруг отозвался из небытия Полонин. – Очень даже свежо, в духе времени. Он может двигать современную литературу вперед, только бы внести некоторые стилистические поправки…

И тут Плутова беспардонно подняла ладонь вверх, прося его замолчать.

– Вы действительно так считаете? – спросила она, хитро прищуриваясь и заглядывая в его мрачные глаза. Полонин быстро отвел взгляд и замешкался.

– Ну, я бы сказал, что это как минимум интересно…

Холодного Лузова вдруг обдало жаром. Он понял, что все, кто сидел с ним за одним столом, не только в тайне презирали Плутову, но и по-заячьи боялись ее. И следом за жаром, словно таз с ледяной водой, обрушилось на него осознание, что сама Светлана Родионовна прекрасно это знает. Не в силах вынести ни секунды этой публичной пытки, он с грохотом вскочил из-за стола и выбежал из приемного кабинета редакции. Вера, тихо извинившись, тут же бросилась вслед за ним. Она нагнала его в холле и схватила за руку.

– Вера, хватит таскаться за мной! – вдруг закричал он, и испуганная девушка отшатнулась назад. Никогда прежде Лузов не повышал на нее голоса.

– Ты ведь сам позвал меня. Не нужно вести себя так, – принялась втолковывать она, будто общаясь с маленьким ребенком. – Эти люди могут помочь тебе в твоем деле, так что будь добр уважать их хотя бы ради судьбы твоего романа.

Глаза Лузова злобно сверкнули и быстро потухли, однако Вере удалось заметить, как в одну секунду изменилось его лицо.

– Как бы сильно я ни любил свою книгу, даже ради нее я не стану поддерживать их абсурдные, тупые разговоры ни о чём, а тем более пытаться этому сброду понравиться! Да я лучше сдохну!

Вера закрыла его рот руками, и в её взгляде выразился неподдельный ужас.

– Никогда, никогда не говори ничего подобного! – взволнованно произнесла она. Лузов резко одернул её руку.