Прыжок через невозможное

Несмотря на свою кажущуюся неуклюжесть, ефрейтор довольно ловко взбирается на старшего сержанта и, придерживаясь за стену, медленно выпрямляется. А когда становится во весь рост, голова его оказывается как раз против ниши, в которой замурован часовой взрыватель.

— Ну, видишь ты что-нибудь? — нетерпеливо кричит снизу Брагин.

— Да, это действительно «Feder-пятьсот четыре», — отзывается Голиков. — Вы отшибли кусок цемента как раз против смотрового окошка его корпуса. Я попробую сейчас отколупнуть еще несколько кусочков, они, кажется, не очень крепко держатся.

— Попробуй, — соглашается Брагин. — Поосторожнее только.

Спустя несколько мгновений старший сержант слышит, как падают сверху небольшие кусочки цемента, отламываемые Голиковым.

— Могу теперь добраться и до головки взрывателя, — кричит сверху ефрейтор.

— А подвижное кольцо под крышкой корпуса удобно будет повернуть?

— Не очень, но попробую.

— Не торопись только и не шевели взрыватель, — советует Брагин, жалея, что согласился стоять здесь внизу и поддерживать Голикова. Нужно было бы самому заняться этим делом и видеть все собственными глазами.

— Видишь ты на подвижном конце красный треугольник? — спрашивает он Голикова, нервничая оттого, что ефрейтор слишком долго, как ему кажется, возится там с чем-то.

— Вижу. Он как раз против надписи «Geht».

— Это значит, что часы идут и взрыватель находится в боевом положении.

— Спасибо, что объяснили, а то я не знал, — недовольно отзывается Голиков.

— Если будешь огрызаться, сброшу наземь, — грозит Брагин. — Слушай внимательно и делай, что я тебе прикажу. Возьмись осторожно за подвижное кольцо и поверни его так, чтобы красный треугольник его стал против белого треугольника на корпусе с надписью «Steht». Понял?

— Не только понял, но уже и повернул. Балансирное колесо давно уже остановлено. Не слышите разве, что фашистские ходики перестали тикать?

— Черт бы тебя побрал, Голиков, с твоим самовольством! — злится старший сержант. — Вывинчивай теперь винт с надписью «Schorf» из прилива трубки корпуса.

— Пусть ваш лифт спустит меня поскорее на землю, — весело говорит ефрейтор. — И винт уже вывинчен, и капсюледержатель вывернут.

…Когда к каземату приходят саперы, приведенные сюда Рексом, они не слышат внутри его ни единого звука. А когда освещают фонарями дно, то видят там двух боевых друзей, безмятежно спящих на плащ-палатке Голикова.

— Черт побери, — сонно бурчит ефрейтор, разбуженный окликом сержанта Алехина, — даже в этой преисподней не дадут поспать как следует!

ПРОКЛЯТЫЙ ДЗОТ

Опять раненого принесли из-под этого чертова дзота, — с тяжелым вздохом произносит старший сержант Брагин, кивнув на санитаров с носилками.

Ефрейтор Голиков ничего ему не отвечает, слышно только, как скрипит зубами.

— Что же вы молчите, Голиков? — удивленно спрашивает Брагин, хорошо знающий словоохотливость ефрейтора.

— А что говорить-то? — лениво отзывается Голиков, занятый текущим ремонтом своей гимнастерки. — Я уже сказал свое слово: нам нужно за это дело взяться. В два счета заткнем ему глотку.

— Опять у вас одно бахвальство, — пренебрежительно машет рукой на ефрейтора старший сержант, направляясь в сторону землянки командира саперной роты.

Капитан Кравченко, высокий, худощавый офицер в очках, пришел в армию из какого-то гражданского инженерного управления, но, глядя на его подтянутую, стройную фигуру, на ладно подогнанное обмундирование, трудно поверить, что он офицер запаса. Видимо, Кравченко и не молод, но выглядит тридцатилетним, регулярно занимающимся спортом мужчиной.

Саперы гордятся своим капитаном и очень уважают его за удивительную выдержку и бесстрашие в бою. В обычное же время он нетороплив и рассудителен, никогда не раздражается и не повышает голоса в разговоре со своими подчиненными. Это не мешает, однако, высокой дисциплине его роты.

Когда старший сержант Брагин заходит к Кравченко, капитан разговаривает с кем-то по телефону. Похоже, что с дивизионным инженером.

— Три попытки уже сделали, и все неудачно, — докладывает капитан Кравченко. — Есть и потери… Сегодня тоже двух ранило. А пехота залегла. Никак не может вперед пробиться из-за этого проклятого дзота…

Потом он внимательно слушает, изредка приговаривая: «Так точно», «Никак нет»…

Трубку на телефонный аппарат капитан кладет со словами: «Будет выполнено, товарищ майор!» — и Брагин окончательно убеждается, что разговаривал он с дивизионным инженером майором Костиным.

Разговаривая с Костиным, Кравченко то и дело косил глаз на старшего сержанта, стоявшего у дверей землянки, а заканчивая разговор, торопливо поворачивается к нему.

— Вот вы-то мне как раз и нужны, товарищ Брагин. Догадываетесь, о чем шел разговор с дивизионным инженером?

— Так точно, догадываюсь, товарищ капитан.

— Приказано сделать еще одну попытку, — продолжает Кравченко, с удовольствием разглядывая через свои сильные очки плотную, коренастую фигуру старшего сержанта.

— Ясно, товарищ капитан. Разрешите только и Голикова взять на это дело.