Прыжок домашней львицы

Женщина развернула Санька против часовой стрелки и подтолкнула тумбу кулаком в спину: дескать, иди, иди, куда шел, но возвращайся. Санек не понял юмора. Он развернулся и пошел обратно. Туда, где его ждали. Санек шел в неволю с охотой. Ведь Валентина ушла. А когда вернется, неизвестно. А любопытная женщина поддернула полы тяжелого пальто и стремглав бросилась на улицу Якубовскую в четвертый дом. Она торопилась. Женщине хотелось внести свой скромный вклад в дело борьбы с преступностью. На крыльце она увидела Варзаева. Но Валерий Дмитриевич тоже торопился по важным делам. Его ждали в управлении. Срочно туда вызвали. И женщина уступила ему дорогу. Валерий Дмитриевич проскользнул мимо нее и плюхнулся на заднее сиденье «Жигулей», с трудом переводя дух. Оперативная машина, клубясь сизыми парами, исчезла за поворотом. Совестливой женщине не удалось внести скромный вклад в борьбу с противоправным элементом. В дежурной части не поняли благородного порыва женской души. И она ушла. И никто не догадался, зачем приходила. А Санек давно скрылся в толпе. Короткая шея с концами ушла в позвоночник. Тумба поплелась обратно.

* * *

Не хватало небольшой суммы, малой толики, самой малости. Если вдуматься, двести долларов – копейки, суета, мелкие дрязги. Грязная склока, глупость, а не деньги. По крайней мере, для состоятельных людей эта сумма – сущий пустяк. Для рядового нищего двести зеленых – огромное состояние. Почти богатство. В выкупе недоставало мизерной суммы, но без этой мелочи Леву живым не выпустят. Валентина обхватила голову левой рукой. Константин понимал, что Валентина переживает, все душевные потуги этой женщины он ощущал, как свои собственные. Мужчина ленивым жестом взметнул кашне. Пестрая ткань больно хлестнула Валентину по лицу. Женщина испуганно встрепенулась.

– Костя, ну что нам делать? – тонким дискантом взвыла Валентина.

– А ничего не делать, ничего, – сказал Константин, пытаясь завязать концы шарфа в модный узел.

– Как это – ничего не делать? – Валентина громко шлепнула ладонью по столу.

Шлепнула сильно, вроде как ногой притопнула. Характер хотела показать.

– Так это, ничего не делать, – прошепелявил напарник по паперти, прижимая подбородок к шее, узел никак не удавался, – деньги сами приплывут. Ты не кручинься, не печалься, не трави душу, вот они и придут. Сами постучатся в дверь. Прямо с потолка упадут.

– А-ага, – задумалась Валентина, – так уж и постучатся. Что им, больше пойти не к кому? Может, им некогда везде шляться, времени нет.

– Пойти-то им есть к кому и есть когда, но ты же в них больше нуждаешься. Они тебе нужны, а не ты им. Тебе же мужа выкупить надо. Деньги, как птицы, они любого шороха боятся. Мысль пролетит, деньги сразу уплывают. В чужой карман. Нельзя их попусту тревожить. Деньги приманивать надо. – Консультант по добыванию больших денег справился наконец с узлом, отнял подбородок от шеи и взглянул на Валентину.

Испуганными глазами она следила за каждым движением ловких рук Константина.

– Чем же это я их напугала? – сказала Валентина, наблюдая за игрой изящных пальцев денежного манипулятора.

– Тоской своей пугаешь, слезами, надрывом. Деньги смех любят, веселье. Бесшабашных любят. А ты сидишь, вся зеленая от тоски, словно с жизнью прощаешься. Вот деньги мимо и проносятся, они к покойникам не прилипают.

Константин высоко подбросил ладное тело и оказался в кресле, покрытом рваной обивкой. Стол, кровать, стул и кресло, все старое и грязное. В комнате больше ничего не было. Валентина внимательно пригляделась. Пиджак на мужчине новенький, с иголочки. Брюки будто из-под утюга вышли. Ботинки сверкают, как маслом облитые. Как можно в такой комнате содержать вещи и тело в порядке? Кругом грязь и пыль, мусор и отвратительная обстановка.

– Можно подумать, к тебе деньги прилипают, у тебя одно сплошное тут богачество, – она небрежно обвела левой рукой подобие круга.

Не круг получился, овал, с неровными и оборванными краями.

– А мне излишнее богачество ни к чему, мне оно мешает, – задумчиво сказал Константин, смахивая невидимые пушинки с элегантного пиджака, – я ведь богаче всех богачей. Захочу, на Канары уеду или на Майами, короче, куда захочу, туда и улечу, куплю себе хорошенький остров и буду жить припеваючи. Денег мне на всю жизнь хватит. Просить ни у кого не буду.

– А почему ж ты не уезжаешь на эти твои Нанары, – поддела Валентина, нарочно коверкая наименование «райского» места.

– А на хрена мне они, эти твои Нанары? – вполне резонно возразил Константин. – Мне и тут хорошо живется. Ты не смотри, что у меня обстановка не ладная. У меня ведь есть другая квартира. Элитная, большая, в центре. В самом центре Питера. Центрее уже не бывает.

– А почему ты в этом хламе живешь? Тут грязно, смрадно, клопами воняет, – Валентина брезгливо поморщилась.