Прыжок в неизвестное

- Готский альманах! - заметил второй. - Он что-то пишет против министра иностранных дел. Ведь министр - граф.

- А может быть, он в военного министра метит. Военный министр - барон.

Кельнер положил на стол Дембы Готский альманах и карманную книгу титулованных особ.

- Это не все тома! - набросился на него Демба.-Принесите мне остальные. Не думаете же вы, что я знаю наизусть, ведет ли свое происхождение барон Кристоф

Гериберт Райфлинген от старшей ветви, барона Себастьяна, или от младшей, барона Киприана?

У кельнера начинала кружиться голова. Он принес справочник баронских семейств, гербовник, а также ежегодник союза бывших членов фондовой биржи, случайно ему подвернувшийся.

Вся ученость мира загромоздила столик Станислава Дембы в виде высокого бастиона, за которым студент совершенно исчез. Виднелась еще только его засаленная шляпа. Но всех этих справочников было все еще, по-видимому, мало господину Дембе. Он велел еще принести атлас Нижней Австрии, календарь венского общественного самоуправления и официальный справочник Австро-Венгерской монархии, причем последние два сочинения ему понадобились за два года.

- Кельнер! - крикнул он, когда все это было ему доставлено. - Что там за книга стоит на полке? Большая, в черном переплете?

- Словарь иностранных слов.

- Сейчас же принесите его сюда. Он мне необходим. Мне нужно непременно посмотреть, как лучше всего перевести на немецкий язык слово "лептопрозопия". Но может быть, вы мне это скажете? Лептопрозопия?

- Этим не могу, к сожалению, служить, - пролепетал кельнер, у которого совсем помутилось в голове.

Теперь наконец Демба располагал, по-видимому, всеми книгами, какие были ему нужны для работы. Оба коммивояжера опять принялись за игру. Кельнер подошел к ним в качестве ассистента.

- Кельнер! - снова заревел Демба так громко, что барышня у кассы уронила кусок торта, который подносила ко рту. - Кельнер!

- Сейчас! - крикнул кельнер и бросил взгляд на книжную полку, но она была пуста. Он взял поэтому с буфета стеклянную запачканную чернильницу и бювар с писчей бумагой, полагая, что угадал новое желание посетителя.

- Кельнер! Где вы пропадаете? - крикнул Демба.

- К вашим услугам! Прикажете чернил, перо и бумагу?

- Нет, - сказал Демба. - Принесите мне порцию салями, два яйца всмятку, хлеба и бутылку пива.

Кельнер подал заказанное, и некоторое время видна была только шляпа Станислава Дембы, которая двигалась вверх и вниз в ритме жевания и то появлялась за книжным валом, то исчезала.

У одного из коммивояжеров болели зубы, и он приказал кельнеру посмотреть, все ли окна закрыты в кафе. Франц, исполнив это поручение, счел своим долгом немного занять разговором господина Дембу.

- Некоторые господа так чувствительны, что не выносят никакого сквозняка, - заговорил он и показал на коммивояжера.

Станислав Демба сразу перестал есть, едва лишь к нему приблизился кельнер. Нож и вилка со звоном упали на доску стола. Он поднял голову и сквозь стекла пенсне яростно выпучил глаза на кельнера поверх тома Брокгауза "Лосось - Неврит".

- Что вам нужно?

- Мне пришлось, к сожалению, закрыть окна, потому что этот господин... Кельнер не договорил.

- Закрывайте или открывайте окна - какое мне до этого дело? - зарычал Демба. - Но не мешайте мне есть.

Франц поспешно скрылся за буфетом и появился снова, только когда Станислав Демба крикнул:

- Счет!

- Что, простите, изволили требовать? Порцию салями, два яйца всмятку, бутылку пива, хлебца - два? Три? Демба сидел на стуле, странно выпрямившись.

- Три хлебца.

- Одна крона восемьдесят, две шестьдесят, три тридцать шесть, три кроны сорок два, пожалуйста...

Демба показал глазами на столик. Там лежали три кроны и несколько никелевых монет. Потом он встал и пошел к двери. Прежде чем выйти на улицу, он повернул голову и сказал кельнеру с гримасой раздражения:

- Я собирался, в сущности, писать здесь большую свою диссертацию о состоянии человеческого знания в начале двадцатого столетия. Но для меня здесь слишком шумно.

Глава VIII

Когда Стеффи Прокоп вернулась домой, ее уже нетерпеливо поджидал Станислав Демба.

- Здравствуй, - сказала она. - Ты ждешь уже давно?

- С двенадцати часов.

- Я не виновата, что опоздала. Раньше, чем в двенадцать, невозможно уйти из конторы, и потом еще десять минут уходит на то, чтобы смыть пятна с рук от чернильной ленты. Но теперь я свободна почти до трех часов.

Она торопливо сняла шляпу и кофточку, а также густую вуаль, которую всегда надевала, выходя на улицу. Затем подвязалась передником и сняла шляпу Дембы.

- Ну? Ты не снимешь пальто? - спросила она. Демба все еще был в своей накидке. Он покачал головою.

- Нет, мне холодно.

- Холодно? Да что ты! Сегодня можно открыть все окна настежь.

- Меня знобит, - сказал Демба. - Я болен. У меня, вероятно, жар.

- Бедный Стани! - сказала Стеффи тем сердобольно-жалобным тоном, которым утешают детей, когда они, играя, падают и делают себе больно. Бедный Стани! Он болен, у него жар. Бедненький! - Потом она переменила тон и спросила: - Ты ведь пообедаешь с нами?

Демба покачал отрицательно головою.