Псевдоним(б). В поисках Шекспира

– Уилл, что ты делаешь? На сцене все слышно. Зачем ты так гремишь? – зашептал Ричард.

Он поднял забрало шлема и посмотрел ему в глаза. Нет, Уилл не плакал. Ричарда поразил бессмысленный, остекленевший взгляд Шакспера.

– Уилл, ты меня узнаешь? Это я, твой друг Дик. Что случилось?

– Он пришел, Дик, он пришел за мной! Он хочет забрать меня, как забрал моего сына.

– Уилл, кто? Куда пришел?

– Ты видел? Там, в ложе Саутгемптона.

– А… – Дик немного успокоился.

Значит, Уилл не сошел с ума. Бербедж и сам заметил незнакомца с дамой, которая старательно прятала лицо. Наверное, Уилл решил, что это автор. Последнее время он так ревностно относится к настоящему Шекспиру, как будто верит, что он сам, и никто иной, автор всех этих пьес, которые прославили их театр. Но сейчас не до того. Вот-вот Дику самому выходить на сцену, а следом за ним выход Шакспера.

– Успокойся, Уилл. Саутгемптон предупредил, что приедет его друг с какой-то герцогиней. – Бербедж отчаянно врал, чтобы хоть как-то привести Шакспера в чувство. – Всё, вставай, Уилл, давай я тебе помогу. Пойдем к кулисам. Стой здесь и смотри на сцену. «Позорна слабость!» – как услышишь эти слова, сразу выходи, ты помнишь? После моего большого монолога. Всё, мне пора.

– Прихватывает крепко. Что, замерзли? – Эту реплику Бербедж произнес уже со сцены.

Закованный в доспехи Уилл покорно ждал. Он стоял там, где его поставили. В голове было пусто… Хотя нет, он беспрестанно повторял про себя только два слова: «Позорна слабость!» И голос в его голове звучал громко и ритмично, не оставляя места для других мыслей.

14 апреля 2011

Первые несколько дней после исчезновения Романова Александр не находил себе места. Оставалось только одно: погрузиться в работу и завершить исследование как можно скорее. Не то чтобы промедление было смерти подобно. Подобна смерти была вся его жизнь в последние четыре месяца.

Он ощущал себя героем какого-то безумного романа и одновременно с этим понимал, что именно к такому финалу должна была привести вся его предыдущая жизнь. Он сам подвел себя к той черте, за которой теряется ощущение реальности.

Он сам порвал отношения с родителями, лишился семьи, друзей, родины. Наконец, после блужданий по Европе и Африке, его занесло аж на противоположную часть земного шара – в Америку. Здесь он лишился последнего – всех своих конвоиров, а вместе с ними и надежды на то, что ему вернут всё, что он потерял… Обещали вернуть. При одном, правда, условии. И хотя надежды теперь почти не было, он всё равно хотел выполнить это условие.

Александр достал флешку. Из-за нее исчез, а возможно, и погиб Олег Романов, человек, с которым он не расставался все последнее время и который даже стал ему симпатичен. Вот она, эта страница, теперь наконец в хорошем разрешении. Это была четвертая страница Первого Фолио, на которой был напечатан портрет. За ней-то Сомов с Романовым и прилетели в Майами.

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

Первая страница книги была пустой. На второй – стихотворение Бена Джонсона, обращение к читателю, посвященное то ли портрету, то ли автору. Какой-то один большой намек, если видеть в нем намеки, и простое порицание художнику-граверу за плохую работу, если намеков не видеть.

Третья страница – титульный лист. Сверху имя автора и название книги. И большой портрет Уильяма Шекспира в довольно странном камзоле. На одной руке передняя часть рукава, а на другой – задняя. Получается, что у автора книги две правые руки! Благодаря этому портрет получает вращательный момент, Шекспир как будто стремится вывернуться наизнанку или развернуться на сто восемьдесят градусов! Что ж, изнанка – так изнанка.