Пшеничное зерно. Распятый дьявол

…Она замолчала. У нее сверкали глаза. Она была молода, красива… У Муго перехватило горло. Что-То заклокотало в нем. Он дрожал. В один миг он очутился на самом дне глубокой пропасти, земля осталась высоко над ним. Жизнь, борьба казались прекрасными, несмотря на муки, кровь и голод…

— Когда я поняла, что произошло, я обмерла от ужаса. Каранджа говорил какие-то нежные слова, а я видела только, что он улыбается, торжествуя победу. Я схватила ботинок и запустила в него. Я не могла даже плакать. А всего несколько минут назад была так счастлива!.. Теперь осталась лишь ноющая боль. Дома я кинулась к Вангари и только тут разрыдалась, хотя и не смогла толком объяснить, что случилось. Но она как будто поняла и, обняв меня, пыталась утешить и успокоить…

Муго был истерзан, опустошен рассказом Мумби. Он тщетно искал слова — неловко как-то молчать.

— Чего же ты от меня хочешь? — закричал он, слабея от боли и желания.

Она собралась что-то ответить, но тут раздался быстрый стук в дверь. Вошел Генерал Р, а позади него, как тень, вырос Коинанду. Лицо Генерала светилось улыбкой, он был совсем не похож на того человека, какого видел Муго в воскресенье вечером. Коинанду глядел угрюмо и рассеянно.

— Мы на одну минуту, — усевшись, сказал Генерал Р. Он повернулся к Муго. Да, он определенно был более приветлив и говорлив, чем обычно.

— Мы зашли к тебе, но не застали дома и решили, что ты здесь. Мы ведь уговаривались, что я зайду. Правда, ты был чем-то взволнован. Уж этот Гитхуа!.. Ты слышал, что он говорил насчет патронов?

— Я… не помню…

— Ну вот! Я и говорю, что ты витал в облаках! Гитхуа хвастает повсюду, что снабжал нас патронами. А мы не получили от него ни кукурузного зернышка — так мы в лесу называли пули, — да и его самого не видели ни разу.

— Ни разу? — переспросила Мумби.

— Ни разу. И еще я узнал, что он вовсе не был ранен в бою.

— А что же у него с ногой?

— Грузовик, который он вел, перевернулся в Накуру.

— Почему же тогда…

— Так ему интересней жить на свете. Он придумывает все, чтобы как-то оправдать прожитые годы, понимаешь? А разве все мы не делаем того же? Лишиться ноги в борьбе за свободу куда почетнее, чем получить увечье в автомобильной катастрофе…

Муго показалось, что Гитхуа предал его. Он снова остался один. Мумби и Генерал Р. развеяли его грезы. Он зажмурился, не выдержав пристального взгляда Генерала. Где тот свет, что согрел его прошлой ночью, что озарял его еще этим утром, до того как он переступил порог дома Мумби?

— Но оставим в покое Гитхуа. Нам нужен ты, — обратился к нему Генерал Р.

— Может, мне выйти? — спросила Мумби, вставая.

— Наоборот, останься. Это касается твоего брата.

— Кариуки? С ним что-нибудь случилось?

— Нет, не его. Кихики!

Мумби вздохнула.

— Мы не сомневаемся, что Кихика попал в ловушку. Он шел на какую-то важную встречу. Так вот, есть лишь три человека, кто мог быть замешан в этом. Во-первых, Вамбуи. Но Кихика накануне отправил ее в Накуру к нашим людям. Во-вторых, ты, Муго!.. — Генерал так и сверлил его взглядом. У Муго похолодело в животе.

— …Но каждый ребенок знает, какую службу ты сослужил Кихике и как белый человек отплатил тебе за это.

— Так кто же тогда? — спросила Мумби, облегченно вздохнув.

— Друг и недруг. Так говорил Кихика? И друг может оказаться врагом.

— Кто же он? — нетерпеливо настаивала Мумби.

— Кихика как-то обмолвился, что должен встретиться с Каранджей.

— Боже! — вскрикнула Мумби, взглянув на Муго.

— И сразу же после ареста Кихики Каранджа записался в полицию. То, как он теперь ведет себя в Гитхиме, говорит о его вине. Коинанду вчера побывал там.

Услышав свое имя, Коинанду вздрогнул и уставился на Генерала. Лицо его исказилось, взгляд стал испуганным.

— Но больше меня туда не заманишь. Никогда! — выпалил он странным, звенящим голосом.

Мумби и Генерал обернулись к нему.

— Что с тобой? — спросил Генерал.

— Ничего, — отозвался Коинанду, с трудом сдерживая дрожь. — Не обращайте внимания. Меня трясет, я, кажется, простыл.

— Тебе надо лечь, — захлопотала Мумби. — Может, дать аспирин?

— Да нет, просто голова кружится.

— Что… что вы… что вам от меня нужно? — медленно произнес Муго, только теперь оторвавшись от своих мыслей.

— Речь идет о празднике в четверг. Но сначала я хочу сказать, что никогда не молился христианскому богу, никогда в него не верил. Я верю лишь в Гикуйю и Мумби и в наш черный народ. Но однажды и я молился. Всем сердцем. Как-то в лесу я стал на колени и заплакал. Боже, если ты слышишь меня, помоги мне выжить, и я отыщу убийцу Кихики! И вот настало время сдержать клятву. В четверг народ соберется в Рунгее, чтобы почтить память Кихики. В Гитхиме у нас есть свой человек, он уговорит Каранджу пойти на митинг. Что от тебя требуется? В конце своей речи ты объявишь: тот, кто предал Кихику, должен выйти вперед и покаяться перед народом. Ибо, выдав Кихику белому человеку, Каранджа изменил всем черным людям на земле.