Психиатр

Экономя время, Савелий не стал возиться с выкладкой еды в салатницы и на тарелки. Он поставил салаты и нарезку на стол прямо в лотках, а огурцы с помидорами — в банках. На столе не хватило места, пришлось задействовать подоконник. Две пиццы отправились в духовку разогреваться, водка с пивом — в морозилку. Заварить чай Савелий уже не успел, потому что вернулся Виталик.

— Сначала посмотри, потом уже за стол, — сказал он, протягивая Савелию большой пластиковый конверт. — Я подожду.

— Боишься, что испачкаю? — догадался Савелий, принимая конверт.

— Это ксерокопии, стал бы я тебе оригиналы таскать. И так нарушаю…

— Я никому не расскажу, — заверил Савелий. — А в чем тогда дело? Почему за едой-то нельзя?

— Не хочу мешать работу и праздник, — признался Виталий. — Хочу пить, закусывать, говорить на отвлеченные темы. Но не о работе… Дай пока пива банку, все остальное подождет.

Желание гостя — закон. Виталий уселся в одно кресло с пивом в руке, а Савелий — в другое.

Первым делом он достал из конверта две черно-белые фотографии — анфас и профиль. Бритый череп, круглое, немного одултоватое лицо, редкие белесые брови, маленькие, глубоко посаженные глаза, прижатые к черепу уши, небольшой прямой нос, выпяченная нижняя губа, круглый подбородок с ямочкой посередине. Ничего особенного, мимо такого пройдешь и не заметишь. Это не аптекарь Виктор с его харизмой. «Блеклый-квеклый», — говорит про таких медсестра Зинаида Александровна.

— Фамилия у него чудная — Завтрак, — сказал Виталик. — Родился в Челябинске. В Москву приехал в двухтысячном году, после окончания школы…

— Значит, ему сейчас двадцать девять, — подсчитал Савелий.

— Да. Восьмого марта у него был день рождения. Душитель женщин, родившийся в женский праздник, — это как?

— Для сериала — неплохо. А чем он занимался в Москве?

— Закончил фармацевтический факультет вашего Первого меда, недолго проработал по специальности — сначала в аптеке, потом в оптово-розничной фармацевтической фирме, ушел в бизнес, на паях с приятелем открыл свою аптеку…

— Выходит, я учился с ним в одно время?! — ахнул Савелий и снова принялся вглядываться в лицо на фотографиях. — Но не припоминаю. Вообще-то мы с фармацевтами практически не пересекались…

— Вот и хорошо, — заметил Виталик. — Бизнес у него не пошел, через полгода накрылся медным тазом, он вернулся на ту же фирму, с которой ушел, и работал там складским менеджером. График — сутки через двое, очень удобно. В Останкино жил у сожительницы, которая работала на том же складе наборщицей.

— Наборщицей? — удивился Савелий, в понимании которого им полагалось быть в типографиях, да и то в былые времена, когда страницы для печати набирались по буковке.

— Заказы набирала, — пояснил Виталик. — Колоритная такая тетка, жгучая брюнетка, глазищи карие-бездонные, взгляд тяжелый-тяжелый… Настоящая ведьма. Старше этого гаврика на двенадцать лет, но на вид за ровесницу примешь.

— Значит, сожительница была? А дети?

— Их не было.

— А что про его семью известно?

— Отца не знает, воспитывался матерью. Мать — технолог на молочном комбинате, умерла пять лет назад, братьев и сестер нет, в Челябинске живет тетка, с которой он связи не поддерживает. На работе о нем отзываются хорошо, по типу, звезд с неба не хватал, но свое дело понимал и делал хорошо, не опаздывал, не прогуливал, водку с подчиненными не пил… Короче говоря, фирма потеряла ценнейшего работника.

С соседями он тоже ладил, компьютеры настраивал всему подъезду. Компьютеры — его хобби, увлекается еще со школы… Ты как в воду смотрел, все сказал правильно. Он втихаря, так, что никто не заметил, взломал сайты трех интернет-аптек и получал на свой ноутбук информацию о заказах. Когда наступал день икс, он выбирал заказы, которые были недавно сделаны жительницами Останкино, и устраивал обзвон. Для этого покупал сим-карты на Савеловском рынке, каждую использовал только один раз, в смысле — для одного цикла обзвонов, потом выбрасывал. Утверждает, что придумал все сам…

— Пицца! — Почуяв запах горелого, Савелий ринулся на кухню, к забытой в духовке пицце.

Успел. Спас. Нижняя пицца, та, что с салями, не подгорела, можно было сказать, лишь сильно подрумянилась. Еще бы секунд тридцать, и было бы поздно.

Разрезав каждую пиццу на шесть кусков при помощи специального колесика, Савелий открыл окно, чтобы проветрилось, сам вернулся в комнату.

— Пора садиться за стол, — известил он. — А то наши пиццы остынут. Если ты не хочешь говорить за едой о работе, мы можем прерваться.

— На самом-то интересном месте? — удивился Виталик. — Да разве ж я могу? Ничего, потом отдохну, успею еще. Мне теперь на работу только во вторник.

— Чего так?

— Сегодня и завтра — выходные, на понедельник отгул дали. Можно съездить куда-нибудь на пару дней, только компания нужна. Жалко, что ты не рыбак и не охотник…