Психические расстройства и головы, которые в них обитают

5) Психостимуляторы – психотропные средства, оказывающие стимулирующее действие: повышают уровень бодрствования, усиливают работоспособность, уменьшают сонливость и усталость. Механизм действия связан со способностью влиять на энергетический обмен в мозговой ткани, путем активирования клеточного метаболизма. Широко не используются, так как при их регулярном применении велик риск развития токсикомании (привыкание), кроме того, они могут вызывать психомоторное возбуждние и стимулировать развитие психотических расстройств.

6) Ноотропы – препараты, которые обладают положительным влиянием на познавательные функции, запоминание, повышают устойчивость головного мозга к неблагоприятным условиям (например, к гипоксии) и повышенным нагрузкам. Но в отличие от психостимуляторов, они не оказывают прямого стимулирующего действия. Они влияют на ГАМК-ергическую систему, повышают обмен и усиливают работу нейротрансмиттеров (дофамин, норадреналин). Используются при лечении деменции (в т. ч. болезни Альцгеймера), последствиях нарушения мозгового кровообращения после черепно-мозговых травм, интоксикациях, снижении концентрации внимания и пр.

Корректоры – это антихолинергические препараты центрального действия, которые купируют экстрапирамидные (двигательные) нарушения, вызванные приёмом нейролептиков (тремор, скованность в мышцах, неусидчивость и пр.).

* * *

Если во всём искать свои плюсы, то они, безусловно, найдутся. Первая палата лежит взаперти, зато минует очереди за лекарствами. Трижды в день у лекарственного кабинета выстраивается длинная вереница пижамных людей. Подперев правым плечом стену, они медленно двигаются, будто намагниченные.

– Поправляйтесь, поправляйтесь! – кричит медсестра после завтрака и высыпает горстку таблеток в протянутые ладошки.

Кто-то долго глотает пилюли по одной, делая маленькие глоточки, а кто-то, как я, резким движением закидывает в себя сразу все и опрокидывает стакан залпом. Вода водопроводная – жёсткая и отдаёт хлоркой. Её наливают в десятки маленьких пластиковых стаканчиков. Медсестра стоит за двухэтажным железным столиком, будто за прилавком. На верхнем этаже рядами стоят стаканы, на нижнем – таз с водой. Опустошив стакан, ты должен бросить его в таз. В этом же тазу стаканы полоскались, а затем вновь наполнялись. За спиной медсестры белоснежный кабинет и дерматиновая кушетка, на которую приглашаются пациенты на уколы.

Передо мной стоит девушка с короткой стрижкой. Волосы осветлённые, с отросшими тёмными корнями. Что-то меня в них напрягает, вызывает отталкивающее ощущение. Её волосы хотят уколоть меня. До её головы сантиметров тридцать, я чётко вижу разделение на пряди. Разглядывая очередную прядь, я понимаю, что у девушки укладка – вот что меня оттолкнуло. За время пребывания в дурке я впервые вижу пациента, который бы с утра пораньше решил уложить волосы. У меня не выходит это из головы, и я еле сдерживаю себя, чтобы не дотронуться до колючих прядок. Девушка не подозревает о моих мучениях и продвигается к лекарствам.

– Простите, – неуверенно начинает уложенная, – у меня после уколов слюна очень сильно течёт, когда я сплю.

– Ничего-ничего, – флегматично-успокаивающе отвечает медсестра, отодвигает столик и пропускает девушку на кушетку, – укольчики у нас хорошие, ты не волнуйся. В следующий раз ты положи под щёчку полотенце. Так и должно быть, тебя просто очень расслабляет лекарство, тебе становится лучше, вот слюнки и текут. Это норма.

Это норма.