Психокинетики

Он посмотрел на молодого человека с прищуром, будто уже знал ответ на свой вопрос. Александр бровью не повел.

– О каком секрете вы спрашиваете?

– А у тебя их много?

– Всеволод Петрович, бросьте это. Не надо меня подлавливать. О каком секрете вы спрашиваете?

– Видишь ли, Саша, мне на ум пришла одна мысль, – многозначительно начал Сухой, разрезая бифштекс. – Бывает иногда, что какая-то идея, мелкая деталь настолько врезается в мозг, что потом не дает спокойно жить.

Александр вновь почувствовал, как сжимаются тиски.

Он познакомился с Сухим три года назад, когда решил брать курс на расширение своего бизнеса и начать бороться за государственные тендеры. В мире большой политики его свели с Сухим – властным, расчетливым и опытным мастодонтом из Кремля, который умел забирать свое и немножко сверху. Слугам народа на Руси запрещено заниматься бизнесом параллельно с госслужбой, но Всеволод Петрович не чурался подкидывать своим протеже госзаказы в обход открытых торгов. Откаты за помощь Сухой брал нескромные, тут же переводя их на совесть двоюродной сестры, но те проекты, которые патронировал он, выстреливали в пяти случаях из пяти.

Именно благодаря Сухоставскому, его протекции и нужному слову Александр перебрался в разряд небожителей всего за три года.

– Понимаешь, согласно смете, которую ты предоставил, вложения сошлись копейка в копеечку. Там перечислены все устройства и детали – до последнего винтика. Однако я не увидел самого главного…

Он изогнул бровь, вопросительно глядя на Александра.

– Из тех бумаг, что ты предоставил, ни я, ни мой помощник не смогли понять: на чем работает твой двигатель? Что является его топливом? Ведь любой работающий механизм должен иметь источник энергии.

– Мои управленческие навыки и горячий энтузиазм рабочих – вот наш неиссякаемый источник энергии.

– Ни в первом, ни во втором я не сомневаюсь, да… – Всеволод Петрович закинул в рот очередной кусок бифштекса. – Только в документах об этом – ни слова. И у меня возник вполне закономерный вопрос: от чего запитывается изобретение, в которое мы вгрохали хренову кучу денег?!

– Какое это имеет значение? – спросил Александр. – Мы на коне. В ближайшие пару лет планируется установка нашей технологии на самолетные, а затем и на ракетные двигатели. Такой ход принесет солидные дивиденды. Их с лихвой хватит для утоления вашего любопытства. Зачем знать, как готовится любимый бифштекс, если он и без того – охрененно вкусный.

Сухой мельком посмотрел на тарелку с обедом, пожал плечами:

– Может быть, да, может быть, нет – кто знает. Но мысль о таинственном источнике питания основательно захватила меня. Я потянул за веревочку: спросил тут, поинтересовался там… И кое-кто, Саша, нашептал, будто ты занимаешься финансированием неких исследований, предпочитая держать это в тайне от всех. Честно говоря, мне было неприятно осознавать, что речь идет вовсе не о разработках «Электрохимического завода Кравчука». Мне говорили о тайном учреждении, которое не найти по отчетностям «КравТеха». Вдобавок ты нанимаешь ученых с мировым именем, закупаешь самое современное оборудование. Это ведь больших денег стоит. Сперва я подумал: ну занимается – и пусть занимается. Как говорится, чем бы дитя ни тешилось. Но вслед за этим родился следующий вопрос: а откуда у тебя такие средства в личном пользовании? С той секретностью, которая окутывает твои новые игрушки, едва ли ты бы рискнул задействовать сторонних инвесторов. Ко мне за помощью ты не обращался. Тогда возникает закономерный вопрос: какие деньги идут на секретные программы «КравТеха»?

– Вы прекрасно знаете, какие.

Кравчук имел в виду уже упоминавшуюся в их разговоре отчетность. Сухой всегда требовал документы по сделке, в коей он исполнял роль посредника. Хитрый политикан не только брал крупный процент за свои услуги, но и неустанно следил за тем, чтобы обозначенная сумма уплачивалась «копейка в копейку».

– Любой толковый бухгалтер в состоянии подготовить красивые бумажки. Во всяком случае, в ребятах из «КравТеха» сомнений не возникает. Однако твой личный доход не способен покрыть расходы, которые, надо полагать, очень высоки.

– Вы не знаете величину расходов, о которых говорите.

– Стало быть, ты действительно вкладываешь деньги во что-то на стороне?

– Я не утверждал обратного.

Сухоставский тяжело уставился на молодого человека. Только едва ли он мог разглядеть что-то за непроницаемой чернотой глаз Кравчука. Политик отправил в рот еще один кусок мяса.

– Я хочу увидеть это, – заявил Всеволод Петрович. – Хочу своими глазами взглянуть на то, что ты там пытаешься состряпать.

– Исключено, – тут же ответил Александр.

– Не забывайся, мальчик. Я с пониманием отношусь ко многим твоим фокусам, но у любого терпения есть свой предел.

– Вам тоже нужно кое-что припомнить, Всеволод Петрович. Например, то, что я не ваша карманная мартышка. И не ваше дело, чем я занимаюсь дома, после уроков.

– Мое, если есть подозрения в сокрытии наших общих доходов.

Кравчук вскинул густые брови:

– То есть я еще и крысятничаю?!