Психология и Алхимия

31 Алхимия возвышенно связана с зерном единства, скрытого в хаосе Тиамат и отражает божественное единение. Подобно этому, зерно единства в христианской алхимии имеет тринитарный характер, а в языческой алхимии - триадический. Согласно другим авторитетам, это соответствует единству четырех элементов и, следовательно, является квартерностью. Подавляющее большинство современных психологических данных говорит в пользу последнего. В большинстве наблюдаемых мною случаев число три было обусловлено дефектом сознания, выпадением низшей, так называемой подчиненной

функции. Число три не является естественным выражением целостности, поскольку четверка представляет минимальное количество определителей в целостном суждении. Тем не менее следует подчеркнуть, что рядом с определенными склонностями алхимии (и бессознательного) к четверичности всегда существует колебание между тремя и четырьмя, т.е. может появляться как тройка, так и четверка. Даже в аксиоме Марии Пророчицы квартерность заглушается и перегоняется [в одно] . В алхимии имеется как три, так и четыре regimina или

процедуры, как три, так и четыре цвета. Всегда существуют четыре элемента, но часто три из них группируются вместе при особой позиции четвертого - иногда земли, иногда огня. Mercurius

является, конечно quadratus,

но он так же трехглавый змей или просто триединство. Эта неопределенность имеет двойственный характер - другими словами, центральные идеи троичны так же как и четверичны. Психолог не может не отметить тот факт, что подобная головоломка существует в психологии бессознательного: в наименьшей степени дифференцированная, или "подчиненная" функция так сильно смешивается с коллективным бессознательным, что при осознании ее всплывает архетип Самости, точно так же как то ev тетартоу,* сказала Мария Пророчица. Четверка означает женское, материнское, физическое; тройка - мужское, отцовское, духовное. Таким образом, неопределенность между тройкой и четверкой равноценна колебаниям между духовным и физическим -яркий пример того, что любая истина - всегда предпоследняя. 32 Свое введение я начал с человеческой целостности как цели, к которой, в конечном счете, ведет психотерапевтический процесс. Этот вопрос тесно связан с философскими или религиозными категориями, принятыми личностью. Даже если, как это часто бывает, пациент считает себя совершенно непредубежденным, самонадеянность, стоящая за его мыслями, образом жизни, моралью и языком, обусловлена исторически вплоть до последней детали, наличие которой он часто удерживает бессознательно из-за недостатка воспитания и самокритики. Анализ его ситуации рано или поздно приведет к выяснению духовного фона, выходящего далеко за пределы личностных детерминант, и это создает проблемы, суть которых я пытался пересказать на предыдущих страницах. Эта фаза процесса отмечена созданием символов единства, так называемых мандал, которые появляются или во снах, или в форме конкретных видений, часто как совершенно очевидная компенсация противоречий и конфликтов осознанной ситуации. Едва ли правильно говорить, что зияющий "разрыв" ¹⁴ в христианском мироустройстве ответственен за это, так как легко показать, что христианский символизм, в частности, занят врачеванием этой раны. Более верно считать открытый конфликт симптомом психической ситуации западного человека и сочувствовать его неспособности усвоить целый ряд христианских символов. Как врач, я не могу требовать от своих пациентов нечто подобного, мне также не хватает христианских средств милосердия. Следовательно, я сталкиваюсь с задачей выбрать единственный путь, открытый мне; архетипические образы - которые прямо соответствуют догматическим образам - должны быть перенесены в сознание. В то же время я должен, насколько это возможно без серьезных конфликтов, предоставить пациенту возможность самому решать, согласно его предположениям, его зрелости, воспитанию, происхождению и темпераменту. Поскольку я врач, моя задача состоит в том, чтобы помочь пациенту прийти в согласие с жизнью. Я не могу осмелиться судить его окончательные решения, потому что знаю из опыта, что всякое насилие - будь оно внушением, подсказкой или любым другим видом убеждения - в конечном счете оказывается лишь помехой тому, что должно быть связано только с его собственной Самостью, или любым другим названием, выбранным для объективности психе. Пациент должен быть один, чтобы найти то, что поддержит его, когда он не может поддержать себя сам. Только такой опыт может дать ему опору.

* Единое четвертное (греч.). Прим. перев.