Психология и Алхимия

323 Видение "часов мира" не является ни последней, ни высшей точкой развития символов объективной психе. Но они подводят к концу первую треть материала, состоящего в целом примерно из четырехсот снов и видений. Эта серия примечательна тем, что дает необычайно полное описание психического факта, который я наблюдал намного раньше во множестве индивидуальных случаев.14 8 Мы должны быть благодарны не только полноте объективного материала, но и заботе и проницательности сновидца, его терпимости к нашему участию в наблюдении за синтетической работой бессознательного. Тернистый путь этого синтеза, несомненно, должен быть представлен даже с большей полнотой, возьми я в расчет 340 снов, а не только 59 здесь изученных. К сожалению, это невозможно, так как сны распространяются на интимные подробности личной жизни и, следовательно, должны оставаться неопубликованными. Из-за этого я вынужден ограничиться обезличенными материалами.

324 Я надеюсь, что мне в какой-то мере удалось объяснить развитие символов самости и преодоление, иногда лишь частичное, значительных трудностей, свойственных всем материалам, извлеченным из действительного опыта. В то же время я совершенно убежден в том, что сравнительный материал, столь необходимый для полного освещения, мог бы быть значительно расширен. Но чтобы не обременять повествование я выработал величайшую сдержанность. Соответственно, многое здесь лишь намечено, что, впрочем, не должно создавать впечатление поверхностности. Я верю, что такая позиция в состоянии предложить множество доказательств моих взглядов, но мне не хотелось бы создать впечатление человека, воображающего, что он дал окончательные выводы касательно этого очень сложного предмета. Правда, я не впервые имел дело с серией спонтанных проявлений бессознательного. Однажды я уже делал это в моей книге "Психология бессознательного",1'19 но там было больше проблем неврозов в процессе возмужания, тогда как здесь стоит более широкая проблема индивидуации. Более того, при обсуждении существует определенная разница

Рис. 108. Майя, вечная и неизменная ткачиха иллюзорного мира чувств, окруженная Уроборосом. Поврежденная виньетка из коллекции текстов-комментариев брахманов между разными людьми. У предыдущего пациента, которого я не наблюдал лично, дело кончилось психической катастрофой -психозом; а этот показывает нормальное развитие, какое часто наблюдается у высокообразованных людей.

325 Что особенно примечательно, это обстоятельное развитие центрального символа. Вряд ли мы можем избежать ощущения, что бессознательный процесс движется по спирали, вокруг центра, постепенно приближаясь к нему, при этом характеристики центра становятся все более и более отчетливыми. Или, возможно, мы могли применить для бессознательного процесса другой путь, круговой, и считать, что центр - сам по себе виртуально неведомый - действует как магнит на отличные в корне материалы и процессы бессознательного и постепенно захватывает их как кристаллическая решетка. По этой причине центр (для второго случая) часто изображается как паук на своей паутине (рис.108), особенно если сознательная установка находится под страхом бессознательных процессов. Но если процессу предоставить возможность взять свой курс, как это было в нашем случае, то центральный символ, постоянно обновляясь, будет упрямо и настойчиво пробивать себе дорогу сквозь кажущиеся хаос личной психе и ее драматические преграды, точно как эпитафия150 великому Бернулли, которая говорит о спирали: "Eadem mutata resurgo"*. Соответственно, мы часто находим спиральное представление центра, например, в виде змеи, обвившейся вокруг созидательной точки, яйца.

* Изменяясь, воскресаю (лат.) Прим.. пер.

326 Действительно, создается впечатление, что все личные препятствия и драматические перемены в судьбе, которые создают напряжение жизни, были только нерешительными, робкими уклонениями, чем-то вроде незначительных осложнений и мелочных оправданий для этого невидимого, странного и таинственного процесса кристаллизации. Часто создается впечатление, что личная психе движется вокруг центральной точки как пугливый зверь, зачарованный и напуганный одновременно, постоянно убегающий, но упорно продвигающийся ближе.