Психология семейных отношений

Российское дворянство строило перспективу жизни, мотивируемую идеей служения народу и государству. Устойчивость деятельности нуждалась в долгой перспективе развития государства. Но к XIX в. обширная Россия была построена, а без развернутой линейной перспективы «жидкому» слою общества жить было нечем. Для дворян фиктивная перспектива создавалась усложнением иерархии служебной лестницы, введением длительной череды чинов, усилением различий дворянских званий. И это уже было показателем кризиса линейной организации деятельности. Угасание основной деятельности по развитию государства не могло компенсироваться искусственной перспективой «продвижения по службе».

В течение всего XIX в. шла дискредитация дворянства, потерявшего свою реальную функцию ведения войн за расширение территории страны. А как компенсация уходящего смысла борьбы, усиливался образ страдающего народа, ждущего спасения и освобождения. Идея освобождения народа охватила практически весь пассионарный «жидкий» слой российского общества. Общинный народ с удивлением взирал на «народников», студентов, террористов и курсисток, рвавшихся его будить, просвещать и освобождать.

Разрушение царского государства высвободило энергию общин, принявших на себя роль социальных ячеек. Гражданская война столкнула общины, создававшие банды и отряды. Анархизм народа получил кратковременный период своей реализации. Однако общины не были способны создать государство, необходимое для конкуренции с корпорациями, рвавшимися к российским ресурсам. Перспектива движения к «светлому будущему» также не могла быть реализована в логике общинной цикличности. Опираясь на идею общинности как принцип жизни народа, большевистское государство вынужденно было разрушать мир сопротивляющихся общин. Разбудить народ и повести его к «светлой мечте» можно было, только подавив власть общины, опираясь на «жидкий» слой пассионариев, оторванных от архетипов народа и сгорающих ради идеи. Поэтому власть жестоко разрушала старые общины, создавала совхозы, организовывала массовые миграции и переселения.

Как великие стройки, так и переселения «малых народов» были направлены на размывание общин и формирование сословия людей, способных жить служением идее и государству.

Однако нараставший социальный слой уже не был спокойным и миролюбивым. Он требовал конкретной линейной перспективы целей. А монотонные пятилетки стали больше походить на общинную цикличность, не ведущую к привлекательному идеалу. Линейность целей требовала перемен. Построенное государство уже несло в себе мотив саморазрушения именно своей стабильностью. Угасание перспективы порождало скрытую агрессию на общество. Ситуация воспроизводила кризис пассионарности, пережитый дворянством XIX в.

Хрущевские реформы обеспечили временную организацию целей. Часть энергии была направлена на освоение целинных земель, на миграцию активного слоя в Казахстан и Сибирь, на грандиозные стройки. Грандиозность служила не экономической целесообразности, а потребности в великих делах и свершениях. Обычные дела не могли удовлетворить устремленности пассионариев к богоподобию. А именно этот архетипический мотив лежал в основе и христианской, и коммунистической активности.

Второй частью психологической реформы стала конкретизация вектора цели. Вместо абстрактного коммунизма были намечены две цели. Во-первых, построить коммунизм за 20 лет, а во-вторых, догнать и перегнать Америку. Второй момент хорошо соответствовал архетипу заимствования образцов жизни с Запада. Перспектива «догнать США» была конкретнее построения коммунизма, и вскоре ориентация на коммунизм реально сменилась ориентацией на мифы американского счастья. С начала 1960-х годов Америка стала «новым коммунизмом», мечтой, захватившей активный слой общества и реализовавшей себя в перестройке 1980–1990-х.

Вряд ли следует обвинять пассионариев России в подчиненности их действий древним архетипам. Архетипы подсознания оказались сильнее разума и воли самых образованных людей. Устойчивые архетипы направили «жидкий» слой России за поисками идеалов на Запад. Ведь Запад исторически был родиной «жидкого» общества. Проблема возникла позже, в связи с отсутствием в Европе и США образцов жизни, способных вдохновить россиян новыми смыслами и целями.