Психопат-тест

Элиот Баркер вернулся из Лондона. Вдохновленный новыми идеями, он обратился в отделение психопатии госпиталя Оук-Ридж, в котором содержались психически больные, совершившие уголовные преступления. На руководство госпиталя факты его путешествия произвели сильное впечатление, и его взяли на работу.

Психопаты, которых он встретил в первые дни своего пребывания в Оук-Ридже, были совсем не похожи на шизофреников из Кингсли-Холла Р.Д. Лэнга. Хотя все они были психически ненормальны, это совсем не бросалось в глаза. Больные казались

абсолютно обычными людьми. Причина заключается в том, решил Элиот, что они прячут свое безумие под фасадом нормальности. И если каким-то образом это безумие удастся вывести на поверхность, то не исключено, что его можно будет преодолеть, и все больные смогут стать полноценными членами общества. Альтернативы такому подходу не было, так как в противном случае все молодые люди, находившиеся в Оук-Ридже, были обречены на пожизненное заключение в нем.

Баркеру удалось получить от канадского правительства разрешение на приобретение большой партии ЛСД (она была предоставлена официальной лабораторией Конноут при Университете Торонто). Он отобрал группу психопатов («Они отбирались на основе степени развития вербальных способностей. Большинство – сравнительно молодые преступники, в возрасте от 17 до 25 лет со средним уровнем интеллектуального развития», – так сам Баркер характеризовал особенности своего эксперимента в октябрьском номере «Канадского журнала исправительных учреждений» за 1968 год). Ученый поместил испытуемых в так называемую «капсулу полного понимания» – в небольшую комнату, выкрашенную в ярко-зеленые тона, и попросил их снять с себя всю одежду. Это был в самом прямом смысле революционный прорыв – первый в мире марафон сеансов нудистской психотерапии для уголовных преступников-психопатов.

Сеансы нудистской психотерапии, подкрепленные приемом ЛСД, длились целых одиннадцать дней. Все это время, с перерывами только на сон, психопаты исследовали самые темные уголки своей психики в надежде получить исцеление. Было удалено все, что могло их отвлечь: телевизоры, одежда, часы, календари. Оставались лишь непрерывные обсуждения (по крайней мере, по сто часов в неделю) чувств и ощущений. Если у пациентов возникало желание поесть, они сосали еду через специальные соломинки, вставленные в отверстия в стене. Так же как и участникам сеансов нудистской психотерапии Пола Биндрима, им разрешалось выражать свои самые грубые эмоциональные состояния с помощью воплей, царапанья стен, признаний в запретных желаниях по отношению друг к другу, даже если при этом, говоря словами внутренней документации Оук-Риджа того времени, «они пребывали в состоянии сексуального возбуждения».

С моей точки зрения, подобные практики более уместны в отеле на курорте в Палм-Спрингс, нежели в исправительном учреждении для убийц-психопатов.

Сам Элиот находился за пределами «капсулы». Он просто наблюдал за происходящим и не считал себя единственным врачом, лечащим собранных там психопатов. Пациенты должны были сами разрушить буржуазные традиции старой психиатрии и стать врачами друг для друга.

Имелись в происходящем и некоторые откровенно жутковатые нюансы. К примеру, неизбежным неудобством при проведении сеансов стали посетители Оук-Риджа. Среди них особенно выделялись туристические группы местной молодежи, которые приезжали туда по правительственной инициативе, направленной на ознакомление юношества с исправительными учреждениями. Подобные визиты сделались серьезной проблемой для Баркера. Можно ли быть уверенным, что присутствие посторонних не разрушит ту особую атмосферу, на создание которой он потратил несколько месяцев? И тут ему в голову пришла идея. Он приобрел несколько особенно страшных фотографий с изображением людей, совершающих самоубийство самыми чудовищными способами – например, выстрелив себе в лицо, – и стал вешать их посетителям на шею. И теперь, куда бы ни взглянули психопаты, им всюду бросалась в глаза зловещая реальность беспредельного насилия.