ПСС. Том 42. Круг чтения. Том 2

Этот мир не шутка, не юдоль испытания только и перехода в мир лучший, вечный, а это один из вечных миров, радостен и который мы не только можем, но должны сделать прекраснее и радостнее для живущих с нами и для всех, которые после нас будут жить в нем.

6

То, что совершенствование нашей души есть единственная цель нашей жизни, справедливо уже потому, что всякая другая цель, в виду смерти, бессмысленна.

————

Не думай, чтобы недоумение перед смыслом человеческой жизни и непонимание его представляло что-либо возвышенное или трагическое. Недоумение человека перед смыслом жизни подобно недоумению человека, попавшего в общество, занятое чтением хорошей книги. Недоумение этого человека, не вслушивающегося или не понимающего то, что читают, и суетящегося среди занятых людей, представляет не нечто возвышенное и трагическое, а нечто смешное, глупое и жалкое.

Милосердие состоит не столько в вещественной помощи, сколько в духовной поддержке ближнего. Духовная же поддержка прежде всего в неосуждении ближнего и уважении к его человеческому достоинству.

1

Будьте сострадательны к тем бедным, которые нетерпеливы и озлоблены. Подумайте, как трудно терпеть несчастному бедствия всякого рода, в убогом жилище, между тем как в нескольких шагах от него проходят люди пресыщенные и роскошно одетые.

Из «Благочестивых мыслей».

2

Не считайте себя милосердными, когда вы уделяете бедному не только от избытка вашего, но и жертвуя необходимым Истинная любовь требует от вас, чтобы сверх этого вы дали ему еще и место в своем сердце.

Из «Благочестивых мыслей».

3

Тот истинно милосерд, кто не обращает внимания на клеветы и злословие.

4

Не верь без доказательств ничему дурному о ближнем и не передавай никому ничего дурного о другом.

Пэн.

5

Хорошему человеку, — говорит Теофраст, — непременно придется сердиться на злых. Но если так, то чем лучше человек, тем сердитее он должен быть, а между тем, он, наоборот, делается тем мягче и свободнее от страстей и никого не ненавидит. Рассудительный человек не станет ненавидеть заблудшихся, иначе он должен бы ненавидеть самого себя. Стоит ему только припомнить, как часто он сам погрешал против добродетели, и как многие из его поступков нуждаются в снисходительном суде, и тогда он станет сердиться и сам на себя; ибо справедливый судья и себя судит тем же судом, как своего ближнего. Никто не в состоянии оправдать себя и невинным можно назвать себя только перед людьми, но не перед своей совестью. Гораздо человечнее встречать заблуждающегося кротко, с любовью и не преследовать его, а постараться вернуть на правый путь. Ведь заблудившегося на нашей земле мы не станем гнать прочь, а выведем его на настоящую дорогу.

Исправление заблуждающегося наш долг, и мы должны исправлять его ради него самого и ради других серьезными наставлениями, но без гнева. Какой врач сердится на своего пациента?

Сенека.

6

Будь правдив, не служи гневу, давай просящему, — ведь он просит тебя о немногом; к святым приблизишься ты, шествуя этими тремя путями.

Дхаммапада.

7

Если кто смущается и соблазняется при виде ближнего своего, впадающего в грех, и под предлогом любви к добру питает злобу, тот не имеет истинного милосердия, основанного на любви к богу, ибо всё, что истекает от него, носит на себе печать спокойствия и смирения и побуждает нас обращать мысли на свои недостатки.

Из «Благочестивых мыслей».

8

Милосердием и кротостью, отреченьем от себя ты обезоружишь всякого врага. От недостатка дров тухнет всякий огонь.

Сингалезское буддийское.

————

Старайся не запрятывать в темные углы постыдные воспоминания своих грехов, а, напротив, старайся держать их всегда наготове, чтобы воспользоваться ими, когда тебе придется судить о ближнем.

НЕДЕЛЬНОЕ ЧТЕНИЕ

ЕПИСКОП МИРИЕЛЬ

В 1815 году преосвященный Шарль-Франсуа-Биенвеню-Мириель был епископом в Д.

Однажды в дверь епископского дома кто-то постучался.

— Войдите, — отозвался епископ.

Дверь отворилась разом настежь со всего размаха, как будто ее из всех сил толкнули

человек, сделал шаг вперед и остановился, не затворяя за собой двери. За плечами у него был ранец, в руках он держал палку. Лицо его было смелое, сердитое, утомленное и грубое. Огонь камина освещал его.

Епископ спокойно смотрел на вошедшего. Он только что раскрыл рот, собираясь спросить, что нужно, как вошедший, опершись обеими руками на палку и смерив глазами старика, заговорил: