ПСС. Том 42. Круг чтения. Том 2

я и во всю свою жизнь видал, но слепо, а теперь, по исследовании мною этой заповеди, вижу ясно следующее: разъехались люди по всем полям всего света и сильно работают хлеб, даже малые дети и грудные малютки, которые еще не ели его, а также хлеба ради страдают. Не суть ли они истинные пчелы, которые летают по полям и собирают мед в свой улей? А высший класс, представил я себе, не есть ли трутни, которые только поют и ничего не делают, а знают одно: чужие труды поедают.

Много на свете ловят воров, но то не воры, а шалуны. Вот я поймал вора, так вора! Он обворовал церковь и бога живого и унес первородный закон, нам земледельцам принадлежавший; нужно же указать лично на этого вора. Кто не работает для себя хлеб своими руками, а чужие труды пожирает, тот вор, — возьмите его и предайте суду.

Пчелы трутням крылья подсекают, чтобы их трудов мед не ели. Вот дошла и наша очередь до вас, трутней, — и мы вам крылья подсекли, чтобы вы наших трудов хлеба не ели. Я знаю, что вы и после этого будете есть, да еда эта такая будет: ты хлеб в глотку, а совесть тебя за глотку, — от нее ничем не избавишься.

Если бы хлеб был как и прочие вещи, неправдою приобретенные, их положил куда подальше, — они лежат там преспокойно. Нет, хлеб нужно в рот класть! Об этом стоит подумать.

Я слышу часто, что хотят всю вселенную соединить в одну веру. Верный ли этот слух, — не знаю. Если верный, то, вместо того чтобы соединить, она еще разделится на столько же толков, сколько их ныне, и выйдет не то, что полезный, а даже вредный труд.

Хорошо было соединять в древности, когда народ был дикий, — куда хочешь, туда его и веди, он нитки не перервет. А теперь его тройным канатом не стащишь, — во-первых, по привычке к своему обыкновению, а во-вторых, по гордости, чтобы не покоряться один другому. А утверди веру на одном первородном законе без примеси посторонних правил, тогда в короткое время сольется вся вселенная в одну веру в бога, потому что хлеб самого закоснелого преклонит, смягчит и на путь добродетели наставит.

О! Слеп ты, слеп, ученый человек! Смотришь во все глаза в св. писание, а не видишь тех дверей, в которые бы мог выйти и порученное тебе от бога стадо вывести из-под гнета греха, и не видишь ты прямо ведущей стези в жизнь вечную; подобна содомеянам, которые были поражены слепотой, «ищуще дверей Лотовых».

Но те слепоту свою в себе видели, а ты, будучи слеп, думаешь, что смотришь светло и всё видишь ясно, и сам всё знаешь без толкователей и никто тебе ни в чем указывать не должен. Слепота твоя подобна еще Валааму, который ехал на осле, а ангел господний стоял с обнаженным мечом на пути, осел, который под Валаамом, ангела видит, а Валаам нет. Я осел, а ты Валаам, и ездишь ты на мне от юности моея.

Разделилась вселенная вся на тысячу вероучений, то как одна должна быть вера, как и бог один.

Первородный закон «в поте лица твоего снеси хлеб твой» все вероучения собрал бы воедино, и, если бы только они узнали всю силу благости его, то прижали бы его к сердцу своему. И он в одно столетие, а то и ближе, всех людей, от востока до запада, от севера до юга, соединил бы в одну веру, в единую церковь и едину любовь.

СКАЗКА ОБ ИВАНЕ ДУРАКЕ И ЕГО ДВУХ БРАТЬЯХ: СЕМЕНЕ-ВОИНЕ И ТАРАСЕ-БРЮХАНЕ И НЕМОЙ СЕСТРЕ МАЛАНЬЕ И О СТАРОМ ДЬЯВОЛЕ И ТРЕХ ЧЕРТЕНЯТАХ

См. т. 25, стр. 115—138.

* МЫСЛИ, ВЫПУЩЕННЫЕ ИЗДАТЕЛЕМ ПО ЦЕНЗУРНЫМ СООБРАЖЕНИЯМ В ПЕРВОМ ИЗДАНИИ «КРУГА ЧТЕНИЯ»

Для того, чтобы знать, что нравственно, надо знать, что безнравственно; для того, чтобы знать, что делать, надо знать, чего не должно делать.

1

Одна из ошибок внешних религиозных учений та, что они предписывают определенные дела, жертвы, таинства, молитвы, тогда как истинное религиозное учение только указывает на то, чего не должно делать.

2

Жизнь требует своего проявления. Если пути зла закрыты ей, она проявляется на пути добра.

3

Вольтер говорил, что если бы человеку в Париже стоило пожать пуговку для того, чтобы убить мандарина в Китае, многие из любопытства пожали бы пуговку.

В наше время Вольтер не сказал бы уже этого. Мы знаем теперь китайца и без особенных усилий видим в нем человека-брата. То, что почти не казалось преступным во время Вольтера, теперь уже явно преступно для самого нечуткого человека.

4

Жизнь всё более и более усложняется и соответственно с жизнью должны усложняться и нравственные требования.

Если был Каин, то Каину для того, чтобы не сделать дурного, надо было только не убивать Авеля; но в наше время Каин, поступивши в гусарский полк и поехавши на Дальний Восток, очень ошибается, если он думает, что он, убивая японцев, лучше Каина, убившего Авеля.