ПСС. Том 42. Круг чтения. Том 2

Французского мыслителя Ф. Ламенне Толстой считал одним из самых близких ему по духу писателей. В письме к П. И. Бирюкову от 30 апреля 1909 г. Толстой просил передать членам комитета по чествованию Ламенне его «глубокое уважение и почтения памяти» этого писателя, который, по мнению Толстого, «и по своей жизни и по своим писаниям далеко не оценен не только европейской, но и французской публикой» (т. 79, стр. 174). Д. П. Маковицкий в своих воспоминаниях о Толстом рассказывает: «Лев Николаевич любил французов. Самым дорогим из них был ему Ламенне. Он несколько раз читал его вслух (обыкновенно из «Круга чтения») и всегда с особенным глубоким сочувствием. Я раз выпалил, что Ламенне фразистый, искусственный и этим выделяется от других писателей в «Круге чтения». Этим я больно задел за живое Льва Николаевича, и он горячо вступился за Ламенне».²⁸⁰

Толстой поручил своему зятю Н. Л. Оболенскому составить краткий очерк жизни Ламенне. Для этой цели Оболенский воспользовался книгой С. Котляревского «Ламенне и современный католицизм», М. 1904.

Сохранились следующие рукописи, относящиеся к статье «Ламенэ».

1. Статья Н. Л. Оболенского с исправлениями и вставками Толстого. 5 лл. (4 лл. F° и 1 л. — обрезок), исписанных, кроме л. 5, с обеих сторон. Пагинация с л. 2 постранично: 1—7. Начало: «Большие умы и горячие сердца»; конец:

«Он умер 27 февр. 1854 г.» Заглавие: «Ламенэ». Толстой исправил и дополнил текст статьи, написал на отдельном листе новое начало и дал заглавие.

2. Машинописная копия предыдущей рукописи с исправлениями Толстого. Первоначально содержала 9 лл. 4°, исписанных с одной стороны. Толстой внес в текст ряд исправлений преимущественно стилистического характера.

При переписке лл. 2—4, 7—9 были переложены в следующую чего осталось 3 лл. Начало: «Большие умы и горячие сердца»; конец:

«Пусть безопасность и собственность».

3. Машинописная копия предыдущей рукописи с исправлениями Толстого. Первоначально содержала 9 лл. 4°, исписанных с одной стороны. Толстой снова внес в текст ряд исправлений стилистического характера и, повидимому, написал новое окончание, автограф которого не сохранился. Копия этого окончания имеется в рукописи № 4.

При переписке л. 1 и части листов 3, 4, 8, 9 были переложены в рукопись № 4, после чего в данной рукописи осталось 4 лл. 4° и 5 обрезков. Начало: «числа близких и страх и ненависть большинства»; конец: «комментарии к четырем Евангелиям».

4. Копия предыдущей рукописи машинописью и рукой В. А. Кузминской и Е. В. Оболенской с исправлениями Толстого. 12 лл., исписанных с одной стороны. Лл. 1, 11 и части листов 3, 5, 12 переложены из предыдущей рукописи. Начало: «Большие умы и горячие сердца»; конец:

«и всего человечества».

Исправления Толстого, стилистического характера, немногочисленны.

ОТКРОВЕНИЕ И РАЗУМ. Ж.-Ж. РУССО

Выдержка из «Исповедания веры савойского викария», входящего в состав IV книги трактата Руссо «Эмиль, или О воспитании».

В составленном Толстым в 1891 г. списке «Эмиль» Руссо значится в числе литературных произведений, произведших на него в молодые годы «огромное» впечатление (т. 66, стр. 67). В письме к И. И. Горбунову-Посадову и Е. И. Попову от 23 марта 1892 г., отвечая на вопрос о книгах по воспитанию, Толстой писал: «Эмиль» Руссо непременно должен стоять в главных» (т. 66, стр. 183).

Перевод был выполнен А. А. Русановой.

БОЖЕСКОЕ И ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ. Л. Н. ТОЛСТОГО

Замысел рассказа, позднее получившего заглавие «Божеское и человеческое», относится к концу 1897 г. В Дневнике под 13 декабря этого года в числе сюжетов, которые «стоит и можно обработать, как должно», Толстым под № 13 записан сюжет «казнь в Одессе» (т. 53, стр. 170). В Одессе 8 августа 1879 г. были повешены по обвинению в подготовке покушения на Александра II трое революционеров — Лизогуб, Чубаров и Давиденко. Но, по всей вероятности, Толстой с самого начала имел в виду обрисовать лишь одного из них — Дмитрия Лизогуба, чья личность и судьба, особенно привлекательные, были известны ему и по рассказам лиц, близко знавших Лизогуба, и, вероятно, по биографиям его, — одной, принадлежащей С. М. Степняку-Кравчинскому и напечатанной в его книге «Подпольная Россия», и другой, написанной неизвестным лицом, вероятно товарищем Лизогуба, напечатанной на пишущей машинке и сохранившейся среди бумаг ²⁸¹

замысел Толстой частично осуществил, введя в третью часть «Воскресения» впоследствии исключенный из романа эпизод, в котором Лизогуб фигурирует под фамилией Синегуба. Эпизод этот очень близок к VIII главе «Божеского и человеческого». В нем революционер Набатов, соответствующий Меженецкому в «Божеском и человеческом», сочувственно характеризует личность Синегуба, приводя рассказ о нем старика-раскольника.²⁸²

Из окончательной редакции «Воскресения» этот эпизод был исключен, видимо, потому, что тема его показалась Толстому заслуживающей специальной и более подробной разработки.