ПСС. Том 66. Письма, 1891 (июль-декабрь) — 1893

1) То, что Христос никогда не проповедовал милосердия к животным, и потому его путешествие на осле (в кот[ором], между прочим, нет ничего интересного) не противоречит его учению. Христос проповедовал любовь, вообще состояние любви, и из его учения о любви мы сами невольно выводим любовь и к животным, до которой в его время еще не дошла очередь. 2) То, что брахман¹ едва ли ездит на волах, т[ак] к[ак], не позволяя себе убивать животных, вероятно не позволяет себе и мучать их. В буддийской легенде о Сакиамуни есть, как вы знаете, рассказ о ристалище, в кот[ором] Сакиамуни с ужасом видит страдания животных. 3) То, что мысль эта о том, что человек не должен мучать животных, начинает распространяться. В Англии есть humanitarian ligue,² имеющая эту цель: она борется с охотой, спортом, ездой, скачками, вивисекцией, бойнями и всеми видами жестокости к животным. 4) То, что я убежден, что уже теперь будущность земледелия не в работе силою животных и не в выведении особых выездных пород их, а в ручном и машинном, приводимом в движение паром, электричеством, ручной силой земледелия, производящем многое на малом пространстве, как это доказывают подгородние maraîchers³ под Парижем и Лондоном. 5) И главное, что достигается желаемое освобождение от зависимости от животных двумя путями, с двух концов: а) овладеванием силами природы посредством изучения их и б) ограничением своих похотей, умеренностью, воздержанием и трудолюбием. Первый шаг к освобождению себя от животных — это то, чтобы не питаться ими, не ездить на них, а ходить пешком. И это сейчас надо начинать делать каждому из нас. А то, если мы, продолжая есть мясо и ездить на животных и пользоваться всеми теми тысячами произведениями животного царства, будем всё увеличивать свои похоти (а они растут бесконечно), ожидая, что наука нам всё заменит своими искусственными произведениями, похоти наши так разрастутся, что наука никогда не поспеет. —

Согласны ли вы с этим? Прощайте. Очень рад бы был поговорить с вами обо всем этом.

Л. Толстой.

На конверте: Петербург. Публичная библиотека. Владимиру Васильевичу Стасову.

Впервые опубликовано в книге «Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка», Л. 1929, стр. 97—98. Дата определяется почтовым штемпелем отправления.

Ответ на письмо В. В. Стасова из Мюнхена от 13/25 августа 1893 г. Опубликовано в книге «Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка», стр. 89—96.

¹ Брахманы — «высший» класс в Индии и каста жрецов.

² [гуманитарная лига,]

³ [огородники]

520. A. K. Чертковой от 4 сентября 1893 г.

521. М. В. Алехину.

1893 г. Сентября 4. Я. П.

Дорогой Митрофан Васильевич,

Вы пишете, что были больны и более живо, чем обыкновенно, думали о смерти. Со мной почти в то же время (недавно) было то же. Я был болен животом, и так как болезнь эта очень мучительна, и я, по моим годам, уже близок к смерти, то я тоже живее, чем обыкновенно, думал о ней.

1) Думаю я почти то же, что и вы, но с некоторыми особенностями. Первое то, что для того, чтобы хорошо жить и умереть, — мало быть чистым. Стремления к чистоте, к совершенству недостаточно, чтобы определить цель жизни. Надо быть чистым для того, чтобы быть в состоянии делать порученное нам дело божие. Всё равно как работнику надо держать топор острым не для топора, а для того, чтобы им работать хозяйское дело. — Я часто замечал у многих и у вас в том числе, что эта сторона христианского учения (и самая основная) о том, что человек не хозяин своей жизни, что цель его жизни не может состоять в его благе (благо человека приобретается попутно при исполнении воли бога), не может быть даже вполне понятна ему, что человек, как работник на большом заводе, делая свое, назначенное ему дело, может знать только, когда он содействует и когда не содействует общему делу, но не может знать всего устройства завода и цели, для которой он работает, что человек есть орудие высшей силы, бога, через к[отор]ую он делает свое дело, — эта сторона христианского учения большей частью пропускается людьми. А в этом всё и, главное, не успокоение, а главная сила уверенности, уничтожающей всякий страх перед смертью и всякое сомнение о том, что будет. — Он вывел меня на свет для своих целей. Я ему нужен во всяком случае, даже если я не стараюсь делать его дела (иначе он не стал бы держать меня).

Если же я делаю дело его, я чувствую, слышу его одобрение, вроде того, как в игру, когда прячут предмет и вам кричат: тепло, горячо, горит, когда ближе и ближе угадываешь. И тогда уже совершенно уверен в том, что он знает меня, и я нужен ему. Говорю я это вам не рассуждения мой, а перечувствованное много раз и теперь вот с особенной силой во время моей болезни. —