ПСС. Том 73. Письма, 1901-1902

Получил ваше письмо, и то, что вы пишете о вашем охлаждении и разочаровании в деревенской жизни после возмутительного суда над вами,¹ очень огорчило меня. Претерпевый до конца спасен будет. Как часто я видел на своей жизни и на жизни других людей, что стоило потерпеть, подержаться еще немного, не изменяя своего положения, и положение из особенно тяжелого делалось особенно радостным; видел же, напротив, что, не выдержав и изменив положение, оно становилось не более легким, а более трудным. Есть тысячи людей, которые в городе, в нашем цивилизованном, развращенном городе, могут проявлять и проявляют ту же деятельность, которую можете проявлять и вы; в деревне же вы один, и, как ни трудна ваша деятельность, она незаменима. Щедрин говорил, что в городе на вопрос о том, что вы думаете о матушке Казанской, вы можете отвечать: пасс. В деревне же от вас потребуют категорического ответа, но зато ваш «пасс» в городе никому не откроет ничего нового, категорический же ответ в деревне отзовется и оставит следы во многих умах и сердцах. Но не только в этом, в сотнях других отношений жизнь ваша в деревне приносила и приносит пользу. Главное же то, что для вас самих эта жизнь была и будет всё более и более полезна: большой долей той свежести и разумности ваших писаний вы обязаны той среде, в которой вы жили. Мой совет — крепитесь и продолжайте ту хорошую жизнь, которой вы жили, и вы увидите, что вам станет не только хорошо, но и лучше, чем прежде.

Любящий вас Лев Толстой.

23 дек. 1902.

Подлинник написан рукой H. Л. Оболенского, подпись и дата собственноручные.

О Сергее Терентьевиче Семенове (1868—1922) см. т. 64, стр. 67.

Ответ на письмо С. Т. Семенова от 21 декабря 1902 г.

¹ См. письмо № 347.

423. И. И. Корганову.

1902 г. Декабря 25. Я. П.

Милостивый государь Иван Иосифович,

Вы не могли доставить мне большего удовольствия, как то любезное обещание ваше сообщить мне подробности о пребывании Хаджи-Мурата в вашем доме. Буду очень, очень благодарен за всё, что вы сообщите мне, в особенности желал бы знать подробности о внешности лиц, участвовавших в этом событии, как то: вашего батюшки, приставленного к Хаджи-Мурату, пристава и самого Хаджи-Мурата и его нукеров.

Простите, что вместо того, чтобы быть просто благодарным вам за вашу любезность, я еще позволяю себе заявлять свои желания, но, когда я пишу историческое, я люблю быть до малейших подробностей верным действительности. На всякий случай выпишу несколько вопросов, на которые, если вы ответите или не ответите, буду одинаково благодарен.

1) Жил ли Хаджи-Мур[ат] в отдельном доме или в доме вашего отца? Устройство дома.¹

2) Отличалась ли чем-нибудь его одежда от одежды обыкновенных горцев?

3) В тот день, как он бежал, выехал ли он и его нукеры с винтовками за плечами или без них?

Много бы хотелось спросить еще, но боюсь утруждать вас и сам чувствую себя очень слабым.

С совершенным уважением остаюсь

искренно благодарный вам

Лев Толстой.

P. S. Чем больше сообщите мне подробностей, как бы незначительны они ни казались вам, тем более буду благодарен.

Печатается по копировальной книге № 4, лл. 208—209. Подлинник написан рукой М. Л. Оболенской, подпись собственноручная. Датируется по записи от 25 декабря 1902 г. в Настольном календаре (см. т. 54, стр. 330). Отрывок впервые опубликован в статье П. А. Буланже «Как Л. Н. Толстой писал „Хаджи-Мурата“», — «Русская мысль» 1913, VI, стр. 84. Опубликовано полностью в «Сборнике Государственного Толстовского музея», стр. 190.

Иван Иосифович Корганов (1842—190?) — сын полковника И. И. Корганова, чиновник судебного ведомства, бывший член Окружного суда.

Ответ на письмо Корганова от 20 декабря 1902 г.: «Милостивый государь Лев Николаевич! Из газет я узнал, что вы собираетесь одарить свет новым произведением своим «Хаджи-Мурат». Если речь идет о том Хаджи-Мурате, который в 1851—1852 году коварно передался от Шамиля русскому правительству и затем, будучи отдан под надзор покойного моего отца, полковника Иосифа Ивановича Корганова, в г. Нуху, где отец мои в то время был уездным начальником и командующим войсками уезда, бежал с прогулки, но был пойман, живым не дался, а пришлось снять голову и отправить в Тифлис к наместнику светл. кн. Воронцову [фраза не закончена] Я был в то время десятилетним мальчиком и живо помню все подробности его пребывания у нас в доме и затем день бегства; он верхом сопровождал коляску моей матери, где сидел и я. Если эти обстоятельства могут иметь для вас какое-нибудь значение, я охотно опишу вам подробно все время его пребывания у нас в доме и затем бегство. Моя мать и сейчас жива и хорошо также помнит это время. Благоволите уведомить меня, куда послать рукопись».