Псы господни

— У господина Худайбердыева хорошие новости, которые могут оказаться полезными для вашего дела, — сказал хозяин дома. — Довлат поймал за руку русского офицера, пресс-секретаря российской дивизии. Оказывается, тот решил продать англичанам несколько стратегических секретов.

— Пресс-секретарь продает секреты? Такие ли они стратегические? — усмехнулся Али Амир.

— Не знаю, — ответил ему Худайбердыев. — Но в сегодняшнем разговоре с англичанином, который нам удалось записать, звучало это слово. Позвольте, я позвоню в МВД, может быть, появились новости. Они сейчас обыскивали его комнату.

Однако Кодир ответил по телефону, что результаты обыска нулевые, агент только что вернулся из гостиницы с пустыми руками.

— В чем вы видите пользу? — спросил Али Амир у хозяина.

— Этот офицер пользуется достаточно большим влиянием и знаком по своей должности со всеми. Он может предоставить нужные сведения и нужных людей для проведения какой-то из частей операции переброски вашего «имущества». Кроме того, нам может оказаться выгодным скандал, связанный с разоблачением деятельности разведок на нашей территории.

Али Амир задумался. С одной стороны, у них в руках есть доказательства предательства этого офицера, и их надо использовать, с другой стороны, самих материалов, содержащих секретные сведения, не обнаружено. Интересно и то, что представляют собой эти «стратегические» материалы. Сейчас в России все торопятся разворовать последние остатки и наперегонки торгуют секретами...

— Я думаю, что не стоит терять времени. Если этот человек завтра сбежит в Англию, он будет для нас потерян, как и его сведения. Я бы на вашем месте просто поговорил с ним и спросил, зачем ему Англия и враги из НАТО. Его секреты могут понадобиться и здесь, — высказал Али свое мнение. — Но это, конечно, ваше внутреннее дело.

— Вы правы, дорогой гость, — решил Гузар. — Я так и поступлю.

* * *

Алексей Дудчик, разменяв свеженькую сотню долларов, сидел в компании знакомых журналистов, накачиваясь «по полной программе», как он определял для себя это состояние. Надежда на огромные деньги и спокойное житье, казалось, отравили его дух. Хитросплетения азиатской политики, карьерные соображения, умение лавировать между десятками разнообразных интересов и находить компромиссы — все это стало казаться мелким и никому не нужным. Только что разрушилась его семья, беспомощность российской армии в чужой стране была унизительной, и оставалась одна-единственная перспектива — во что бы то ни стало довести до конца трудное и бесчестное дело, чтобы уехать самому и увезти маленькую дочь туда, где нет ни галопирующей инфляции, ни полной потери самоуважения, ни примитивных политиков, ни ежедневных обстрелов застав, ни проклятых азиатов с их феодально-родовой системой.

— Вы сегодня мрачно настроены, — говорил ему молодой журналист, чьи статьи в последний год стали призывать к исконным ценностям и воспевать великое прошлое и будущее таджикского народа. — Вам надо в отпуск. Давно не были в России.

— Я там никогда не был и никогда не буду, — ответил ему Алексей, помахивая перед лицом рукой.

Перед журналистами, польстившимися на угощение шиковавшего Дудчика, вставала во весь рост невеселая перспектива транспортировать пьяного майора домой в гостиницу.

— Добрый вечер. — Возле столика появилась фигура крепкого смуглого человека с холодными глазами, и журналистам стало неуютно. — У вас трудности?

Алексей поднял мутный взор:

— А, добрый человек с перевала Талдык, — узнал он Возеха. — За мной должок.

Официант! — крикнул Алексей куда-то в зал. — Еще шампанского для моего старого боевого друга!

Журналисты замерли, они хорошо представляли себе уровень оскорбления, которое сейчас нанесет Дудчик воину ислама, предложив ему выпить виноградного вина. И то, что «воин ислама» снабжает народ Алексея караванами «дури», ничего не значит, а потому личный «газават» может произойти сейчас и прямо у них на глазах.

— Помоги-ка мне, — сказал Возех одному из журналистов, беря Алексея под руку. — Отведем в машину. Лучше ему отправиться домой.

Журналист с готовностью подхватил нестойкое тело офицера и повлек его к выходу вместе с Возехом, не решаясь заикнуться о неоплаченном счете. Однако он напрасно волновался, потому что внизу Возех, передав обмякшее тело двум своим людям, достал из кармана двадцать долларов и протянул ему:

— Возьми. Заплатишь за стол.

— Это много, — робко возразил газетчик.

Возех выпустил из пальцев купюру, которая зеленым листиком спланировала на пол, и пошел к своему джипу, куда уже усадили Дудчика.

Журналист сглотнул слюну и поднял бумажку под взглядом швейцара.

— Ну что, — сказал он, вернувшись за стол и показывая «баксы». — Гуляем?

* * *

Артист в стильном белом костюме а-ля Делон, который в обществе ресторанной дамы вел сегодня вечером наблюдение за Дудчиком, немедленно извинился и вышел.

Заставив слив в туалете непрерывно шуметь, он связался с Пастуховым:

— Дудчика только что забрал из ресторана Возех. Правда, толку от него, похоже, пока немного.

— Пьян?

— В стельку.