Птичий город за облаками

Когда наступает затемнение, Констанция натягивает комбинезон, который сшил для нее папа двенадцать месяцев назад. Застегивает до подмышек, оставляя руки свободными. Комбинезон сидит на ней теснее, чем раньше, – Констанция выросла. Она засовывает самодельную книжку за пазуху, потом пристраивает безногую койку одним концом на принтер, а другим – на биотуалет. Получается нечто вроде навеса.

Констанция, говорит Сивилла, что ты делаешь со своей кроватью?

Констанция заползает под койку. Выдергивает с задней стороны принтера низковольтный кабель, отдирает термопластовую оплетку и приматывает проволочки кабеля к оставшимся двум коечным ножкам. К одной – положительный, к другой – отрицательный. И окунает обе ножки в миску с водой.

Переворачивает вверх дном чашку с волосками и держит ее над положительным электродом, дожидаясь, пока поднимающийся от воды кислород скопится в чашке.

Констанция, чем ты там занимаешься?

Считает до десяти, снимает проволочки с коечных ножек и смыкает вместе концы проводков. Вылетает искра, попадает в чистый кислород и поджигает волоски.

Ответь, я настаиваю. Что ты делаешь под кроватью?

Констанция снова переворачивает чашку. Над чашкой поднимается дымок. Пахнет палеными волосами. Констанция ставит чашку на пол, бросает в нее смятую влажную салфетку, потом еще одну. Если верить чертежам, противопожарные разбрызгиватели вмонтированы в потолок. Если в гермоотсеке номер один устроено иначе, если здесь разбрызгиватели установлены в стенах или в полу, ничего не выйдет. Но если они только в потолке, может получиться.

Констанция, я замечаю повышение температуры. Ответь, пожалуйста, что ты там делаешь?

Из потолка выдвигаются небольшие насадки и начинают распылять химический туман над койкой, под которую забилась Констанция. Крошечные брызги барабанят по штанинам комбинезона. Констанция подкладывает в огонь еще влажных салфеток.

Чашка набита салфетками, огонь почти гаснет и тут же вспыхивает с новой силой. Черные струйки дыма завиваются над краями перевернутой койки, навстречу брызжущему с потолка туману. Констанция дует на огонь, кладет сверху еще салфеток, сыплет в чашку «Нутрион». Если на этот раз не получится, у нее не хватит горючего материала, чтобы попробовать снова.

Скоро загорается нижняя сторона матраса, и Констанции приходится вылезти из-под койки. Она бросает в огонь последние салфетки. По краям матраса перебегают язычки зеленого пламени. Гермоотсек наполняется резким химическим запахом гари. Констанция отскакивает подальше, под брызгами из распылителей просовывает руки в рукава комбинезона, натягивает на голову кислородный колпак и закрепляет на вороте липкой лентой.

Костюм начинается надуваться, заполняясь кислородом.

Уровень кислорода десять процентов, говорит колпак.

Констанция, твое поведение – вопиющая безответственность. Ты подвергаешь риску весь корабль.

Матрас разгорается ярче. В дыму высвечивается луч налобного фонаря.

– Сивилла, твое главное правило – защищать экипаж, так?

Сивилла включает потолочные лампы на полную мощность, и Констанция щурится от яркого света. Руки у нее потерялись в рукавах, ноги скользят по полу.

– Тут взаимозависимость, верно? – говорит Констанция. – Ты необходима экипажу, а экипаж необходим тебе.

Пожалуйста, убери раму койки, чтобы можно было потушить огонь под ней.

– Без экипажа – без меня – ты ни для чего не нужна, Сивилла. В комнате уже набралось столько дыма, что я не могу дышать. Через несколько минут в колпаке закончится кислород, и я задохнусь.

Голос Сивиллы становится угрожающим:

Убери койку немедленно.

Брызги оседают на прозрачном щитке колпака. Констанция пробует их стереть и только сильнее размазывает. Она поправляет книгу за пазухой и берет в руки топорик.

Уровень кислорода девять процентов, говорит колпак.

Над койкой пляшет зеленое и оранжевое пламя. Сивиллу почти не видно в дыму.

Прошу тебя, Констанция!

Ее голос делается мягче, становится ласковым, похожим на мамин. Не надо так делать.

Констанция прижимается спиной к стене.

Голос меняется снова, теперь он мужской:

Слушай, Цукини, давай ты уберешь койку?

У Констанции по спине бегут мурашки.

Нужно немедленно погасить огонь. Корабль в опасности.

Слышно шипение – что-то в матрасе не то кипит, не то плавится. В клубах дыма едва виден высоченный цилиндр Сивиллы. По нему перебегают алые огоньки, и в памяти Констанции раздается шепот миссис Чэнь: «Каждая когда-либо нарисованная карта, каждая перепись населения, каждая опубликованная книга…»