Птичий город за облаками

Флора вышла замуж в четырнадцать. Сейчас у нее трое детей. Все колодцы в деревне пересохли, до ближайшего источника идти два часа. Здесь, в области Фунхалуро, такие матери, как Флора, не достигшие и восемнадцати лет, тратят по шесть часов в день на поиски и переноску воды. Вчера она три часа шла до озера за кувшинками, чтобы накормить детей. И что же предлагают наши самые просвещенные лидеры? Переходите на электронные чеки. Купите три светодиодные лампы и получите бесплатную экосумку. Земле надо прокормить восемь миллиардов людей, а скорость вымирания в тысячу раз быстрее, чем она была до появления человека. Экосумками такое не поправить.

Иерарх говорит, что набирает воинов, чтобы, пока не поздно, демонтировать глобальную индустриальную экономику. Он говорит, они перестроят общество, опираясь на новое мышление, на справедливое перераспределение ресурсов, возродят древнюю мудрость, будут искать ответы на вопросы, на которые не может ответить коммерция, удовлетворят нужды, которые не удовлетворяются деньгами.

Лица слушателей Иерарха горят целеустремленностью. Сеймур помнит это чувство, эту напружиненность всего тела, когда он впервые открыл гранатный ящик двоюродного прадеда. Всю эту дремлющую силу. Никто еще не озвучивал так ясно его собственные злость и растерянность.

«Подождите», — говорят они. «Наберитесь терпения», — говорят они. «Технология решит проблему избытка углекислого газа». В Киото, в Копенгагене, в Дохе, в Париже они говорят: «Мы уменьшим выбросы углекислого газа, мы уменьшим потребление углеводородов» — и едут в аэропорт в бронированных лимузинах, летят домой на самолетах и едят суши на высоте тридцать тысяч футов, в то время как бедняки задыхаются в своих трущобах. Хватит ждать. Терпение лопнуло. Мы должны подняться, пока весь мир не погиб в пламени. Мы должны…

Марианна помахивает ладонью перед его глазами, и несколько мгновений Сеймур не может сообразить, где находится.

— Тут-тук, есть кто дома?

Мигает ссылка: «Присоединиться. Присоединиться». Сеймур снимает наушники.

Марианна крутит на пальце ключи от машины.

— Мы закрываемся, дружок. Можешь повернуть табличку «Открыто»? И послушай, Сеймур, ты свободен в субботу? В полдень?

Он кивает, берет рюкзак с учебниками. Снаружи дождь льется на старый снег, под ногами месиво.

— В субботу! — кричит Марианна ему вслед. — В полдень! Не забудь! У меня для тебя сюрприз!

Дома Банни за кухонным столом хмурится над чековой книжкой. Она поднимает голову, с трудом отрываясь от своих мыслей.

— Как прошел день? Ты всю дорогу шел пешком под дождем? За ланчем сегодня сидел с Дженет?

Он открывает холодильник. Горчица. Бутылки «Шаста-твист». Полбутылки фермерского соуса. Больше ничего.

— Сеймур, посмотри на меня, пожалуйста.

В свете кухонной лампочки ее щеки словно меловые. Кожа на шее в морщинах. Видны корни крашеных волос. Спина ссутулена. Сколько гостиничных унитазов она сегодня отдраила? Сколько постелей перестелила? Смотреть, как год за годом уходит ее молодость, — все равно как снова и снова наблюдать, как сводят лес за домом.

— Послушай, солнышко… «Аспен лиф» закрывается. Джефф сказал, они не могут больше конкурировать с сетями. Он меня уволил.

Стол завален конвертами. Газ, «Блю-ривер-банк», коммунальные платежи. Сеймур знает, что одни только его лекарства стоят сто девятнадцать долларов в неделю.

— Ты, главное, не волнуйся, солнышко. Мы что-нибудь придумаем. Мы всегда выкарабкиваемся.

Он пропускает урок математики, сидит на парковке с телефоном Дженет.