Птичий город за облаками

Ни страха, ни вины, ни сожаления. Действие — вот что отличает нас от них.

— Что ты делаешь?

Он поднимает камень над головой.

— Сеймур, если ты это сделаешь, я никогда…

Он смотрит на нее. Снова на автодом. «Терпение, — говорит Иерарх, — лопнуло».

«Арго»

64-й год миссии

46–276-й дни в гермоотсеке № 1

Констанция

Документы спархивают с полок и складываются перед ней в хронологическом порядке. Орегонское свидетельство о рождении. Желтый бумажный листок, который называется «телеграмма „Вестерн Юнион“».

ВАШИНГТОН 20 АП 1751

АЛЬМЕ БОЙДСТЕН

431 ФОРЕСТ-СТР. ЛЕЙКПОРТ

ПРИСКОРБИЕМ ИЗВЕЩАЕМ ЧТО ВАШ ВОСПИТАННИК АРМИИ США РЯДОВОЙ ЗЕНО НИНИС ПРОПАЛ БЕЗ ВЕСТИ 1 АПРЕЛЯ 1951 КОРЕЕ ПРИ ВЫПОЛНЕНИИ БОЕВОГО ЗАДАНИЯ ТЧК ПОДРОБНОСТИ НЕИЗВЕСТНЫ ТЧК

Затем идут расшифровки допросов освобожденных военнопленных, датированные июлем и августом 1953-го. Паспорт с единственной отметкой о прибытии — Лондон. Документы на дом в Айдахо. Благодарность за сорок лет работы в дорожном департаменте округа Вэлли. Бо́льшую часть стопки составляют некрологи и газетные заметки о том, как двадцатого февраля 2020 года восьмидесятишестилетний Зено Нинис погиб, защищая пятерых детей, удерживаемых в библиотеке террористом.

«ОТВАЖНЫЙ КОРЕЙСКИЙ ВЕТЕРАН СПАС ДЕТЕЙ И БИБЛИОТЕКУ», — гласит один заголовок. «АЙДАХО СКОРБИТ О ГЕРОЕ», — вторит другой.

Констанция не находит ничего связанного с фрагментами древней комедии под названием «Заоблачный Кукушгород». Ни списка публикаций, ни указаний на то, что Зено Нинис что-либо перевел, адаптировал или напечатал.

Военнопленный, муниципальный работник в Айдахо, старик, предотвративший взрыв в библиотеке провинциального городка. Почему книга с фамилией этого человека оказалась на папиной тумбочке в Наннапе? Констанция пишет: «Был ли другой Зено Нинис?» Через мгновение спархивает ответ: «В библиотеке нет данных о другом человеке с такими именем и фамилией».

В затемнении она лежит на койке и смотрит, как Сивилла мерцает в своем цилиндре. Сколько раз в детстве ее уверяли: в Сивилле есть все, что человек в силах вообразить, все, что Констанции может когда-либо понадобиться. Мемуары королей, десять тысяч симфоний, десять миллионов телепередач, целые бейсбольные сезоны, трехмерные сканы пещер Ласко, полная запись Великого Сотрудничества, итогом которого стал «Арго»: двигатели, циркуляция воды и кислорода, искусственная сила тяжести — все здесь, весь культурный и научный итог человеческой цивилизации упрятан в таинственных нитях Сивиллы в самом сердце звездолета. Главное достижение человеческой истории, говорили ей, триумф памяти над разрушительными силами забвения и гибели. И когда Констанция в свой первый библиотечный день стояла посреди атриума, глядя на уходящие в бесконечность ряды шкафов, она же в это поверила?

Но это была неправда. Сивилла не остановила распространение инфекции. Не спасла Зека, доктора Пори, миссис Ли и, судя по всему, вообще никого. Сивилла до сих пор не знает, безопасно ли Констанции выйти из гермоотсека № 1.

И Сивилла знает не все. Она не знает, каково это — когда папа держит тебя на руках в зеленых сумерках фермы № 4 — и что это за чувство — перебирать мамин мешочек с пуговицами и гадать, откуда каждая пуговица взялась. В библиотеке нет данных о синем экземпляре «Заоблачного Кукушгорода» в переводе Зено Ниниса, однако Констанция видела его в Атласе, переплетом кверху на папиной тумбочке.

Констанция садится. В мозгу у нее проносится видение другой библиотеки, не такой огромной, скрытой в стенах ее собственного черепа, библиотеки всего в несколько десятков шкафов, библиотеки тайн. Библиотеки того, что знает Констанция и не знает Сивилла.

Она ест, втирает в волосы сухое мыло, делает приседания, наклоны и алгебраические задания, которые задала Сивилла. Затем принимается за работу. Рвет на прямоугольники мешок из-под «Нутриона», который уже израсходовала: бумага. Берет нейлоновую трубочку из набора запчастей к принтеру и выкусывает край, чтобы получился острый кончик: перо.

Первые попытки сделать чернила: синтетическая мясная подливка, синтетический виноградный сок, синтетическая кофейная паста — неудачны. Получается слишком жидко, слишком бледно, слишком долго сохнет.

Констанция, что ты делаешь?

— Я играю, Сивилла. Отстань от меня.

Но после нескольких десятков экспериментов ей удается написать свое имя, не смазав его. В библиотеке она говорит себе: читай, перечитывай, делай мысленные снимки экрана. Потом отключает визер, сходит с «шагомера» и записывает:

Отважный корейский ветеран спас детей и библиотеку.