Птичий город за облаками

Уже ложишься, Констанция? Но ты с самого утра ничего не ела.

— Поем, если ты откроешь дверь.

Как ты знаешь, я пока не смогла определить, сохраняется ли инфекция за пределами гермоотсека номер один. Поскольку мы установили, что внутри гермоотсека ты в безопасности, дверь должна оставаться закрытой.

— По-моему, здесь тоже довольно-таки опасно. Я поем, если ты откроешь дверь. Не откроешь — уморю себя голодом.

Мне больно слышать, когда ты так говоришь.

— Тебе не может быть больно, Сивилла. Ты просто пучок проводов в прозрачной трубке.

Твоему организму необходимо питаться, Констанция. Представь себе какое-нибудь из своих любимых…

Констанция затыкает уши. Нам ничего не понадобится сверх того, что у нас есть, говорили взрослые. Все задачи, которые мы не можем решить сами, решит за нас Сивилла. Но они врали себе в утешение. Сивилла знает все, и в то же время она ничего не знает. Констанция берет в руки свой рисунок — город в облаках, проводит пальцем по высохшим чернилам. С чего она решила, что, если восстановит ту старую книгу, ей откроются какие-то тайны? Ради кого она старалась, кто будет это читать? После ее смерти книга так и будет валяться в гермоотсеке до скончания времен.

Я разваливаюсь на части, думает Констанция. Совсем расклеилась. Топчусь как дура на тренажере, брожу по призраку планеты, до которой десять триллионов километров, ищу ответы, которых нет.

Из-под неподъемного жернова, каким стал ее разум, выбирается папа, выпрямляется во весь рост, снимает с бороды прицепившийся сухой листок и улыбается. «Самое прекрасное в дураках, — говорит папа, — это что дурак никогда не знает, что уже пора сдаться. Бабушка любила это повторять».

Констанция снова влезает на «шагомер», включает визер и бежит к столу. «20 февраля 2020 года, — пишет она на листочке, — кто были пять детей в Лейкпортской публичной библиотеке, которых спас Зено Нинис?»

Лейкпорт, Айдахо

Август 2019 г.

Зено

В конце августа в Орегоне случаются два лесных пожара по миллиону акров каждый, и Лейкпорт заволакивает дымом. Небо становится цвета глины, и от всякого, кто недавно выходил на улицу, пахнет костром. Прекращают работу открытые веранды ресторанов, свадьбы проводят не в саду, а в домах, отменены школьные спортивные соревнования, и детям не разрешают играть на улице — задымленный воздух вреден.

После уроков детишки набиваются в библиотеку — больше деваться некуда. Зено за своим обычным столом, среди наваленных кучами блокнотов и листочков с заметками корпит над переводом. Рядышком на полу рыженькая девчушка в шортиках и резиновых ботах надувает пузырь из жвачки, листая книги по садоводству. В паре шагов от них крепыш с копной белобрысых волос жмет коленкой на рычаг фонтанчика с питьевой водой и обеими руками льет воду себе на голову.

Зено закрывает глаза; у него начинает болеть голова. Когда он снова открывает глаза, перед ним стоит Марианна.

— Во-первых, — говорит она, — из-за этих пожаров мое рабочее место превратилось в детский утренник. Во-вторых, кондиционер на втором этаже дребезжит, как будто ему кто-то скормил железный сэндвич. В-третьих, Шариф поехал в хозмаг Бергесена покупать новый кондиционер, так что мне приходится в одиночку справляться с двумя десятками ошалевших от безделья бесенят.

Словно по сигналу, по лестнице съезжает малыш на потрепанном пуфике, приземляется на коленки и смотрит на библиотекаршу, сияя улыбкой.

— В-четвертых, насколько я вижу, вы всю неделю стараетесь решить, назвать своего пьянчугу-пастуха «невежественным», «смиренным» или «бестолковым». Зено, пятиклассники проторчат здесь еще пару часов. Пять человек. Поможете?

— На самом деле «невежественный» и «смиренный» — это совершенно разные…

— Покажите им, чем вы занимаетесь. Или фокусы какие-нибудь, что хотите. Я вас очень прошу!

Пока он не придумал какую-нибудь отговорку, Марианна тащит к его столу мокрого мальчишку от фонтанчика.

— Алекс Гесс, познакомься, это мистер Зено Нинис. Мистер Нинис покажет вам кое-что очень крутое.

Мальчик берет со стола лист с распечаткой, и десяток блокнотов ранеными птицами сыплются на пол.

— Это что? Инопланетянский алфавит?

— Похоже на русский, — говорит рыженькая в ботах; она тоже подошла к столу.

— Это греческий, — говорит Марианна, подталкивая к ним еще одного мальчика и двух девочек. — Старая-престарая повесть. Там есть волшебники в брюхе кита, совы-стражи, которые загадывают загадки, город в облаках, где сбываются желания, и даже… — Марианна понижает голос, театрально оглядываясь по сторонам, — рыбаки с пенисами как деревья!

Две девчонки хихикают. Алекс Гесс усмехается. С волос у него капает на распечатку.