Птичий город за облаками

Сеймуру платят шестьдесят один цент в час — на восемь центов больше, чем получают ребята в мебельной мастерской. У него хорошо получается. Пиксель за пикселем, бульвар за бульваром, город за городом — Сеймур помогает «Илиону» отредактировать планету. Он удаляет военные базы, поселки бездомных, очереди возле поликлиник, забастовки, демонстрации и диссидентов, пикетчиков и карманников. Иногда попадаются сцены, на которые невозможно смотреть без волнения: мать и сын в теплых зимних куртках держатся за руки возле машины «скорой помощи» в Литве. Женщина в медицинской маске стоит на коленях посреди оживленной автострады в Токио. Сотни протестующих с транспарантами в Хьюстоне перед нефтеперерабатывающим заводом — Сеймур почти ожидает увидеть среди них Дженет с двадцатью новыми нашивками-лягушками на джинсовой курточке. Но лица на фотографии размыты, и Сеймур подтверждает флажок, и программа размещает на месте участников протеста тридцать нарисованных деревьев.

Сотрудники «Илиона» докладывают начальству, что Сеймур Штульман поражает своей работоспособностью. Он почти каждый день превышает норму втрое. К двадцати четырем годам он — легенда отдела «Илион-карты», самый результативный чистильщик во всей тюремной программе. Ему присылают самый современный терминал, выделяют собственный угол в компьютерном зале и повышают зарплату до семидесяти центов в час. Какое-то время он заставляет себя верить, что в самом деле делает что-то хорошее — избавляет мир от уродства и злобы, стирает с лица земли человеческие пороки и заменяет их зелеными растениями.

Но месяц за месяцем, и особенно в сумерках, в своей одиночной камере он видит старика в галстуке с пингвинами, прижимающего к груди зеленый рюкзак, и мало-помалу к Сеймуру подбираются сомнения.

Когда ему исполняется двадцать шесть, в корпорации «Илион» создают первый образец тренажера для ходьбы. Теперь он не крутит трекбол, сидя перед экраном компьютера, а путешествует по Земле своими ногами, помогая искусственному интеллекту вычищать с карты планеты все безобразное и неудобное. В среднем он проходит пятнадцать миль в день.

Как-то в воскресенье (Сеймуру уже двадцать семь) он надевает свои пропотевшие беспроводные наушники, встает на тренажер, зависает над Землей, и навстречу ему летит темно-синее озеро, по форме похожее на букву «G».

Лейкпорт.

За десять лет город разросся, пустил метастазы. По южному берегу озера — многоквартирные дома словно чирьи, за ними россыпью — летние домики. Программа направляет его к винному магазинчику, где кто-то разбил витрину; Сеймур исправляет. Затем — пикап, который едет по Уилсон-роуд, кузов набит подростками. Над ним трепещет на ветру транспарант: «Вы помрете от старости, мы — от перемены климата». Сеймур обводит вокруг них овал, и пикап испаряется.

Вспыхивает иконка, которую нужно нажать, чтобы отправиться к следующему флажку, но Сеймур вместо этого поворачивает к дому. Четверть мили по Кросс-роуд; осины уже начали окрашиваться в золото. В наушниках потрескивает, механический голос произносит: Модератор номер сорок пять, вы движетесь в неверном направлении. Пожалуйста, переместитесь к следующему флажку.

Щит с надписью «Эдем-недвижимость» по-прежнему на месте, на обочине Аркади-лейн. До́ма, где жили Банни и Сеймур, больше нет, вместо акра сорняков — три летних домика с размокшими от бесконечной поливки лужайками; они так четко вписались в застройку Аркади-лейн, что кажется, будто их построили не плотники, а компьютерная программа.

Модератор номер сорок пять, вы сбились с курса. Через шестьдесят секунд вы будете перенаправлены к следующему флажку.

Он переходит на бег, мчится по Спринг-стрит с такой скоростью, что тренажер под ногами подскакивает. Библиотека на углу Лейк-стрит и Парк-стрит исчезла. На ее месте — новенькая трехэтажная гостиница, на крыше что-то вроде бара. У дверей дежурят двое швейцаров-подростков в галстуках-бабочках.

Нет больше можжевельников, нет контейнера для возврата книг, нет крылечка, нет больше библиотеки. Вспыхивает воспоминание: старик Зено Нинис за столиком в разделе художественной литературы сгорбился за грудами книг и блокнотов, моргает подслеповатыми слезящимися глазами, будто всматривается, как вокруг него текут невидимые реки слов.

Модератор номер сорок пять, осталось пять секунд

…

Сеймур стоит на углу и тяжело дышит. У него такое чувство, что он никогда не сможет понять мир, проживи хоть тысячу лет.

Перенаправляю.

Его выдергивает прямо в небо, Лейкпорт уменьшается, превращаясь в точку, горы уплывают прочь, далеко внизу разворачивается южная часть Канады, но внутри у Сеймура словно что-то сломалось; все вокруг начинает кружиться, он падает с тренажера и ломает запястье.