Птичка на тонкой ветке

- Ладно. Тогда другая тема. Журнал читают многие, в том числе женщины. Напиши о том, что женщина, растящая ребёнка, отныне приравнивается к работнику государственной службы, и ей положена соответствующая оплата труда. Напиши, что создание новой семьи приветствуется государством, а если кто бездетен - государство оплачивает воспитание и уход за ребёнком, взятым из детского дома... Напиши, что...

- Хэбруд! Ты отлично знаешь, что лично у меня семьи нет. Женщина, что растит моего ребёнка, находится далеко, и не желает мне его показывать. Моя возлюбленная Айхо давно вышла замуж за другого. Как я могу писать о том, чего не испытал?

- Ах, Тинчи, Тинчи. Знаете, ВЫ...

Я терпеть не могу, когда Хэбруд называет меня на "вы". Мы знакомы более десяти лет, с тех пор, когда я, ещё пятнадцатилетним мальчишкой впервые попал в "братство художников".

- Ну, "мы"! - не выдержал я.

- Знаете, вы... - он ещё потянул эту паузу, наслаждаясь моей реакцией. - Вы... как я понимаю, в принципе, не против что-либо написать? Несмотря на то, что ты, как и я - не писака, а художник?

Тут он меня поймал! О великий Хэбри!..

- И совершенно нечего так упрямиться! - продолжал он. - Не бойся, я не хочу загрузить тебя написанием материала о паровых двигателях или реформах в области образования.

И замолчал, глядя сквозь очки. В стеклах очков его глаза казались огромными и безжизненными как у гигантского спрута.

Ладно уж, добивай...

- Есть одно дело. Есть интереснейшая тема, подступиться к которой сумеет далеко не каждый. А именно... я тебе намекаю-намекаю... События... Десятилетней... Давности.

Он произнёс эти слова чётко, раздельно, роняя их передо мной как гири.

- Что на это скажет твой оракул?

Я достал чётки.

Для тех, кто, может быть, не знает: это не простые чётки. Они могут быть использованы как оружие. И ещё их можно употребить как гадательный инструмент. Их мне когда-то, десять лет назад, подарил сам Хэбруд.

- Ну-ка, ну-ка...

Я встряхнул чётки меж ладоней и, приплюснув, уложил ему на стол.

- ЭСПЕС! - увидел он это слово, но мне оно было незнакомо.

- На одном из древних языков это слово означает "Надежда"! - пояснил Хэбруд. - Что ж, это хороший знак...

- Именно ты, - так же чётко продолжил он. - Именно ты пребывал в те дни в самой горловине мясорубки судеб. Ты наблюдал всё. Ты был свидетелем всех тех событий.

- Ну, не всех...

- А ты не скромничай. Ты был одним из заложников, спасая которых высадился на берег Таргрек. Ты хорошо знаком с Гриосом, кавалеристы которого, мстя за своих соплеменников, устроили резню в Коугчаре. Ты видел и тех... Генерала Ремаса, Кураду, Хорбена... невольным убийцей которого ты явился. Ты, хотя бы отчасти, был участником сражения при Урсе. Ты сражался и любил, любил и сражался...

- Ну, так уж и сражался...

- Да, тебе было всего пятнадцать... Но ведь ты не беспамятный, и многое понял и оценил. А то, чего ты не видел, наверняка доскажет тебе отец.

Это был нечестный удар, и он знал об этом.

- Хэбруд! Давай напрямую. Ты хочешь помирить меня с отцом?

Тут он сдёрнул с глаз очки, встал и заходил по комнате.

- Да! И это тоже!

- И мне небезразлично, - продолжал он, - что два неглупых человека, которые к тому же отец и сын, пребывают в каких-то непонятно глупых, несуразных отношениях! А коли так совпало... - вновь нацепил он на нос очки и вновь поглядел на меня взглядом спрута. - Мне бы очень хотелось, чтобы ВЫ... Тинчес Даурадес... немедленно... сегодня же, сейчас же!.. отправлялись в Коугчар и привезли бы мне в скором времени обширнейший материал воспоминаний о тех событиях. Наличие иллюстраций приветствуется! Вам всё понятно?

Так я, спустя двое суток тряски в дилижансе... о Господи, а ведь когда-то мне было так просто и привычно проделать этот путь пешком!.. вновь оказался в Коугчаре.

2

С отцом мы пообщались очень сухо, и я ушёл жить к Тиргону и Кайсти.

Былое наше братство распалось. Йонас резал кожи на Кайратоне. Близнецы Марис и Макарис нанялись в армию. Маленькая Арна - та, что была так похожа на мою Айхо, - удачно вышла замуж и растила второго ребёнка. Ангарайд ходил в море с рыбаками, жившими в посёлке севернее Коугчара и, по слухам, бороздил Такканский залив совместно с моим старым знакомым Таппи... Да и сами друзья мои были более заняты делами дома, нежели могли уделить достаточно времени и внимания случайному гостю.

Словом, переночевав и закусив, я захватил с собою посох Таргрека, блокнот и карандаш, и отправился к морю. Мне хотелось ещё раз посетить Ступню Грена Какотиса, где я впервые вёл беседы с Отшельником.

Холодные и прозрачные, весенние волны ложились у моих ног. Я не удержался и, по старой памяти, окунулся разок в море, и толща океана приняла меня в ледяные объятия... Вышел на берег, чувствуя необыкновенный жар и покалывание во всём теле. Всё-таки не пропала ещё былая закалка. Одевшись, двинулся дальше вдоль берега, по дороге шевеля посохом выброшенный на берег плАвник.