Птица малая

Все остальные были или заняты, или спали, так что оба они заскучали одновременно. Энн предложила пройтись, и Д. У. охотно составил ей компанию. Манузхай неоднократно говорила всем землянам, что гулять в одиночестве нельзя, потому что джанада заберет; поэтому они ходили парами, скорее для того, чтобы не волновать Манузхай и остальных руна, а не опасаясь хищников или местных страшилищ.

– Не ревнуете? – спросила Энн. – Оба они в какой-то мере ваши, правда ведь?

– Тут вот какая чертовщина выходит. Я не уверен в том, что ревность – это правильное слово, – сказал Д. У., остановившийся, чтобы бросить косой взгляд на Софию и Эмилио, игравших в домик с Аскамой возле хампийи. Снова повернувшись к Энн, он криво и коротко ухмыльнулся, а потом посмотрел, щурясь, на запад, через реку. – Это как смотреть на матч какого-нибудь Нотр-Дам с командой Техасского университета в Хлопковой чаше. Я просто не знаю, на что надеяться.

Энн многозначительно рассмеялась и припала головой к его плечу.

– Ой, Д. У., обожаю вас. В самом деле. И, конечно же, в сердце своем всегда питала слабость к парням в мундире.

Калитка открылась, и, улыбнувшись, он вошел в нее.

– И вы тоже?

– Морская пехота ищет хороших парней, – напомнила ему Энн старый лозунг вербовщиков, когда они повернули на юг.

– Ну и я тоже. – Глаза его, в общем и целом, глядели прямо перед собой, и он пропел: – Но было то давным-давно и далеко-далёко.

– Именно. – Энн улыбнулась. – Мой дорогой, ближайшая келья находится в четырех с третью световых годах отсюда. София это знает. Я тоже. Марк…

– Он мой духовник.

– Джимми и Джордж не имеют ни малейшего представления, однако им это абсолютно без разницы, – сказала Энн. – Остается только Эмилио.

Д. У. медленно опустился на колени и жестом велел, чтобы Энн оставалась на месте. Осторожным движением он занес руку над грудкой пыльных сиреневых листьев и на несколько секунд задержал ее в этом положении. А затем резким движением накрыл ладонью маленькую двуногую змеешейку, практически незаметно прокладывавшую себе путь в чью-то норку в надежде на перекус. Поднявшись на ноги, он передал тварюшку Энн.

– Какая милашка! А видите у этой пару рудиментарных передних лапок, – восторженно воскликнула та, показывая ему. – Я никогда не замечаю ничего похожего. Какой вы зоркий!

– О, человек, выросший в таких условиях, как я, мэм, хочет он того или не хочет, но будет разбираться в камуфляже.

– Нисколько не сомневаюсь, – проговорила она, аккуратно опуская животинку возле норки, после чего они продолжили путь. – Эмилио в вас души не чает, Д. У. Да что говорить. Возможно, голова его полна неведомым мачистским вздором, который ему следует переосмыслить, однако он способен изменить свою позицию.

– Блин, я это знаю, – отозвался Д. У. – И не стыжусь себя, такого, каков я есть. Но если бы подростком он знал, что я представляю собой на самом деле, то и на милю бы не подошел ко мне. И если за все годы нашего знакомства он так и не понял этого, то зачем рассказывать ему?

– Чтобы сложить с себя бремя. Чтобы он принял вас целиком. – Он улыбнулся, не глядя на Энн и обхватил ее за плечи. – Не думаете ли вы, что он станет хуже относиться к вам?

– Ну да, вот. В этом и вся проблема, Энн. Я боюсь, что он станет еще больше ценить меня. То есть я опасаюсь того, что вся тема в какой-то мере отвлечет его, а я не хочу в данный момент занимать его пустяками. Конечно, он все продумает и поймет, что я всегда был с ним честен…

– Так сказать.

Д. У. рассмеялся:

– Дело не в словах.

Остановившись, он выковырял ногой камешек из земли.

– Не то чтобы я когда-то лгал ему. Я никогда не спрашивал его о том, блюдет ли он себя, и его так же не интересовало, блюду я себя или нет. Ближе всего к этой теме мы подошли много лет назад, когда он спросил меня о другом парне. И я сказал ему тогда, что не все мы воздерживаемся от одного и того же.

– И как он отреагировал? – с улыбкой спросила Энн.

– Понял как надо. – Д. У. посмотрел на юг, на горы. Где-то там, по ту сторону хребта, осталась могила Алана Пейса. – Вот что, Энн. Сейчас все в порядке. И мне от Эмилио ничего не надо. А что творилось у меня в голове годы назад, исключительно мое дело. Вопрос истории.

Оспорить эти слова она не могла. Должно быть, Энн и сама произнесла бы их, окажись она на его месте.

– Ну ладно, ладно. Намек понят.

– Я воспринимаю эту мысль, Энн, конечно же, понимаю, в других обстоятельствах, вы могли бы оказаться правой. Но здесь и сейчас… – Наклонившись, Д. У. подобрал выковырянный камешек и швырнул его через ущелье, точно и умело поведя плечами. Камень немного не долетел до противоположного края и, гремя, скатился к реке. – Меня интересует общая картина. Вам, как и мне, понятно, что все в нашей миссии складывалось едва ли не самым чудесным образом. Причем именно благодаря Эмилио. Я не хочу мутить воду! Я не хочу, чтобы он начал думать обо мне. Или о Мендес, если на то пошло. Я не собираюсь вмешиваться в их совместную работу, поскольку они прекрасно справляются с делом. У них там уже целая наука. Точнее говоря, дохнуть боюсь.