Птица солнца

Он бежал рядом со слоном, держась на возвышении: падая, он сможет откатиться от зверя. Хаю приходилось делать огромные скачки, и он быстро терял равновесие, кренясь к слону.

При каждом шаге слона, когда огромный вес приходился только на задние ноги, на них под грубой серой шкурой четко выступали сухожилия. Сухожилие — гибкая и упругая нить толщиной в девичье запястье — при каждом шаге слона принимало на себя весь вес животного.

Хай забежал сзади, и, когда сухожилие в очередной раз напряглось, перерубил его; послышался резкий щелчок, словно парус развернулся под порывом ветра.

Слон покачнулся, раненая нога подогнулась. Он зашатался, балансируя на здоровой ноге.

— Во имя Баала! — завопил Хай, и топор опять высоко взметнулся. С таким же резким звуком лопнуло второе сухожилие, и огромный зверь рухнул. Звук его падения донесся до зрителей на холме, с сухой земли поднялось густое облако пыли. Хай отпрыгнул от падающего тела и грозного молотящего хобота.

Он готовился к последнему удару, танцуя вокруг ревущего животного, зная, что располагает считанными секундами, чтобы воспользоваться внезапностью нападения, что вот-вот раненый слон увидит его. Хай отчаянно искал возможности ударить.

Слон приподнялся на передних ногах, волоча за собой искалеченные задние. В безумном гневе он вырывал деревья, бешено размахивал хоботом, рыл землю единственным бивнем.

Но он был обращен к Хаю спиной и еще не видел своего противника. Хай легко увернулся от молотящего хобота, поднырнул под него, прыгнул и приземлился на широкой спине слона. И упал на колени, высоко подняв над головой топор.

Под сморщенной серой шкурой отчетливо проступали позвонки. Хай ударил. Гибельный удар прорубил кость и рассек мягкий желтый спинной мозг. Слон закричал, упал, забился в агонии.

Хай спрыгнул с дергающегося тела и отскочил от ног и хобота умирающего слона. Он испытывал огромное облегчение — и торжество. Все получилось, он летел на крыльях бури-и выжил.

Услышав дикий рев второго слона, Хай резко обернулся. С первого же взгляда ему стало ясно, что рано торжествовать победу, боги еще не произнесли свой приговор.

Задал ошибся. Ударив во второй раз, он промахнулся по сухожилию, и теперь слон на трех ногах, но быстро и проворно преследовал человека. Задал, бросив топор, бежал вверх по склону, слон за ним. Самец гневно трубил и вытягивал хобот, быстро догоняя человека.

Хай бросился на выручку. Но тут слон схватил хоботом Задала и подбросил его в воздух. Тело, вращаясь, поднялось над вершинами самых высоких деревьев.

Задал упал лицом вниз на каменистую почву. Слон поставил ногу ему на спину, а хоботом оторвал голову и отшвырнул в сторону. Голова покатилась по склону, подпрыгивая, как мячик.

Хай бежал вверх по склону, к слону. Зверь ударил изуродованное тело бивнем, пронзив грудь Задала. Он так увлеченно терзал труп врага, что Хай незаметно зашел ему в тыл.

Он увидел рану на ноге слона, там, где промахнулся Задал. Топор свистнул в воздухе. На этот раз ошибки не было.

— Я даю тебе новое звание. — Ланнон высоко поднял свою чашу, и знать, сидевшая за столом, замолкла в ожидании. — Я воздаю воинские почести человеку, летевшему на крыльях бури.

Под кожаным навесом палатки Ланнона, освещенной факелами, Хай скромно опустил глаза, заливаясь легким румянцем.

— Хай Бен-Амон, Топорник богов! — выкрикнул царь титул, и вельможи подхватили, приветствуя Хая поднятыми сжатыми кулаками. — Пей, Хай! Пей, моя Птица Солнца! — Ланнон передал Хаю собственную чашу. Хай отхлебнул вина, улыбаясь окружающим. Сегодня он не будет искать в чаше с вином дно. Он не хотел затуманивать хмелем чувство радости. Боги ответили ему, и он сидел, тихо улыбаясь посреди шумной пирушки, почти не слыша смеха и разговоров, вслушиваясь в голос, который внутри него пел: «Танит! Танит!»

Когда он встал, чтобы уйти, Ланнон рассердился и схватил его за край одежды.

— Ты не уйдешь своими ногами, Топорник. Ты заслуживаешь того, чтобы тебя унесли в постель. Давай, я тебя вызываю: кто осушит больше чаш вина.

Хай со смехом отклонил вызов.

— Один вызов в день, мой господин, прошу тебя.

Снаружи было тихо, на небе ярко горели звезды. Дневной зной спал, прохладный ночной ветерок напоминал прикосновение прядей Танит к его щеке.

— Астарта! — жрец смотрел, как богиня поднялась над долиной, ее золотое лицо осветило все мягким светом. — Мать земли, благодарю тебя, — прошептал Хай и почувствовал на глазах слезы счастья. Он пошел по лагерю к своей палатке, храня тепло своей любви. — Танит, — шептал он, — Танит.

Вдруг какое-то движение в темноте привлекло его внимание, и он остановился. У костра сидела рабыня, она дробила на камне зерно для лепешек.

Пламя костра осветило правильные черты лица, блеснуло на темной коже сильных рук. Это была нянька Селена.

Хай уже хотел уйти, когда девушка в ожидании подняла голову. К ней из темноты появился мужчина, и лицо девушки вспыхнуло таким восторгом, такой бесстыдной любовью, что Хай почувствовал, как у него дрогнуло сердце.