Птица солнца

Мы быстро договорились об остальном. Глядя из окна спальни на отъезжающий со стоянки Института старый синий «шевроле» Тимоти, я испытывал одновременно подъем и непонятный страх. «Что бывает за помощь в нелегальном вылете?» — подумалось мне, но я отбросил эту мысль и стал варить себе кофе.

Когда мы с Роджером ван Девентером подъехали на «мерседесе», «шевроле» Тимоти одиноко стоял на стоянке. Мы направились в ангар. Большие раздвижные ворота были раскрыты, наземная служба готовила «дакоту» к взлету. Сквозь стеклянные двери пропускного пункта я заметил сидящего Тимоти. Он взглянул на меня и улыбнулся.

— Я получу разрешение, Роджер, — предложил я спокойно. — Начинайте разогревать двигатель.

— Хорошо, доктор. — Он протянул мне полетные документы. Мы уже так делали, и я был знаком с процедурой. Роджер через дверь в фюзеляже поднялся в самолет, а я поспешил в кабинет.

— Доброе утро, Тимоти, — я взглянул на него и ощутил странное беспокойство. Он кутался в свою синюю ветровку, лоб прорезали морщины. Кожа посерела, а губы стали бледными, лилово-голубоватыми. — Как ты?

— Рука немного болит, доктор. — Он распахнул куртку. Рука, заново перебинтованная, висела на перевязи. — Но все будет в порядке. Я об этом позаботился.

— Выдержишь полет?

— Все будет хорошо, доктор.

— Ты уверен?

— Да, уверен.

— Ладно. — Я сел за стол и взял трубку. Мне ответили после первого же гудка.

— Полиция аэропорта!

— Говорит доктор Кейзин, из ангара Стервесантов, Африка.

— Доброе утро, доктор. Как жизнь?

— Спасибо, хорошо. Мне нужно разрешение на полет в Ботсвану, самолет ZA-CEE.

— Минутку, доктор. Позвольте взглянуть. Кто на борту?

— Один пассажир, я сам. Пилот Роджер ван Девентер, как обычно.

Я диктовал, а констебль на том конце провода записывал. Наконец он сказал:

— Все в порядке, доктор. Счастливого полета. Я передал разрешение на вылет в диспетчерскую.

Я повесил трубку и улыбнулся Тимоти.

— Все в порядке. — Я встал. — Пошли. — И вышел из кабинета. Двигатели «дакоты» уже работали. Трое негров из наземной службы неожиданно покинули свои места и быстро направились ко мне.

— Доктор! — послышался позади голос Тимоти, и я повернулся к нему. Мне потребовалось четыре-пять секунд, чтобы осознать: в руке у него короткоствольный китайский пистолет-пулемет, и ствол нацелен мне в живот. Я уставился на него.

— Простите, доктор, — негромко сказал он, — но это необходимо.

Негры из наземной службы схватили меня за руки.

— Поверьте, доктор, я не задумываясь убью вас, если вы не станете повиноваться. — Он повысил голос, не отводя от меня взгляда. — Пошли, — сказал он на венди.

В двери ангара появились еще пятеро негров. Я сразу узнал двоих банту, помощников Тимоти из Института, и одну из девушек. Вооруженные такими же неуклюжими смертоносными пистолетами-пулеметами, они поддерживали тяжело раненного незнакомца. Ноги бедняги волочились по земле, а грудь и шею покрывали пропитанные кровью повязки.

— Унесите его в самолет, — резко приказал Тимоти.

Все это время я стоял молча, парализованный неожиданностью. Группа с раненым прошла между моими похитителями и боковой стеной. Они перекрывали друг другу линию огня. Вся группа растерялась, и в этот миг способность соображать вернулась ко мне. Я напружинил ноги, слегка наклонился и дернул. Люди, державшие меня за руки, полетели вперед, как дротики, с боков ударились о Тимоти и сшибли его на землю, повалившись сверху.

— Роджер! — закричал я. — Радио! Вызови помощь! — Я надеялся, что мой голос перекроет шум двигателя. Третий из наземной службы прыгнул мне на спину, сдавил горло.

Я протянул руку назад, схватил его за запястье возле локтя и повернул. Его рука с треском сломалась, он взвизгнул.

— Не стрелять! — крикнул Тимоти. — Никакого шума.

— Помогите! — закричал я. Двигатели заглушили мой крик. Раненого бросили и кинулись на меня. Я нагнулся, лягнул предводителя в пах. Он сложился пополам, и я ударил его коленом в лицо. С хрустом сломался хрящ носа.

Тимоти и люди из наземной службы поднялись.

— Не стрелять! — голос Тимоти звучал напряженно. — Никакого шума.

Я бросился на него, точно рассерженный леопард, всей душой возненавидев бывшего друга за предательство, стремясь увидеть, как брызнет его кровь, а кости сломаются в моих руках.

Одна из девушек ударила меня по голове стальной рукояткой пистолета. Я почувствовал, как острый край врезается в кожу, и потерял равновесие. Один из наземной службы схватил меня. Я прижал его к себе изо всех сил. Он закричал, и я почувствовал, как ломаются его ребра.