Птица солнца

— Тут ты специалист, Бен. Что нам делать? Теперь мы оба обливались потом.

Я ответил:

— Не делать резких движений! Не поворачиваться спиной. Они следят за нами, Ло — вероятно, сейчас тоже.

Мы начали пятиться, сжимая оружие вспотевшими руками, беспокойно поглядывая по сторонам.

— Заговори с ними, Бен, ради бога, — прошептал Лорен. Я нашел время удивиться тому, что угроза яда может превратить в труса даже такого человека, как Лорен.

— Не хочу рисковать. Можно ждать любой реакции.

— А вдруг они сзади. — Голос Лорена дрожал; я чувствовал, как холодеет спина в ожидании стрелы. С каждым шагом назад мой страх убывал, и в пятидесяти ярдах от буйвола я осмелился крикнуть:

— Мир! Мы не желаем вам зла.

Ответ пришел незамедлительно, бестелесный, точно птичий щебет — казалось, нам ответил сам нагретый воздух.

— Скажи большому белоголовому, чтобы положил оружие, потому что мы его не знаем.

— Ксаи! — воскликнул я с облегчением и радостью. — Брат мой!

Глаза его ярче желтой луны,Копыта выбивают огонь из железных холмов.

Мы все вместе пели песню буйвола. Мужчины сидели на корточках вокруг костра, хлопая себя в такт по ляжкам. Женщины, раскачиваясь, танцевали вокруг нас, изображая буйвола и храброго охотника. Огонь костра освещал их золотисто-желтую кожу, по-детски маленькие тела с удивительно выпяченными ягодицами и маленькие желтые груди, качавшиеся в ритме танца.

Птица-стрела вылетела из моей руки,Быстрая, как пчела, как падающий ястреб.

На ветвях деревьев вокруг нас висело множество кусков мяса — для высушивания, а в темноте раздраженно кричали гиены и шакалы, принюхиваясь к дразнящим запахам.

Кровь его яркая, как цветок,А плоть сладкая, как дикий мед.

Наконец танец кончился, и женщины с хихиканьем подсели к костру, чтобы затолкать еще мяса в свои круглые маленькие животы. Бушменов привлекает размер и сила, и для них Лорен был золотым великаном. Женщины откровенно и беззастенчиво обсуждали его достоинства, начав с головы и спускаясь все ниже, пока я не рассмеялся.

— Что тебя насмешило? — спросил Лорен. Я объяснил.

— Боже, неужели они так сказали! — шокированный Лорен с ужасом посмотрел на женщин, а те, хихикая, прикрывали рты руками.

Я сидел между Ксаи и Лореном — один курил, другой ел сигару «Ромео и Джульетта» — и был их переводчиком. Они, оба страстные охотники, разговаривали о животных и птицах.

— Мой дед рассказывал мне, что в его молодости буйволы в этой земле ниже великой реки были многочисленны, как саранча, от них чернела земля, но скоро пришла красная болезнь.

— Чума крупного рогатого скота, — объяснил я Лорену.

— И, умирая, они падали друг на друга, и стервятники не могли взлетать от тяжести в желудках, и кости буйволов белели на солнце, точно поля намакванских маргариток весной.

Женщины и дети давно свернулись в пыли, как щенята, и уснули, а они все говорили. Они говорили о благородных животных и больших охотах, они стали у костра друзьями, и наконец Ксаи сказал мне:

— Я бы хотел поохотиться с ним. Я покажу ему слона вроде тех, которых знал мой дед, — с бивнями толщиной с мое туловище и длиной с древко копья.

«И тут кончается даже видимость поисков руин и караванных путей», — подумал я, видя, как осветилось лицо Лорена при этом предложении.

— Но он говорит, что «лендровер» нужно оставить здесь, — добавил я. — Они услышали нашу машину за час до появления, а слон очень старый и хитрый. Это значит, нужно поспать. Завтра будет дьявольски тяжелый день.

К восходу мы уже три часа находились в пути. Роса промочила наши брюки до колен, но от ходьбы мы согрелись; приходилось стараться, чтобы не потерять из виду маленьких коричневых человечков. Ксаи и Гал двигались той свободной рысцой, которая за день позволяет покрыть множество миль, их маленькие коричневые фигуры приплясывали впереди, пробираясь сквозь густые кусты.

— Как дела, Бен?

Я хмыкнул и переложил дробовик с одного плеча на другое.

— Хорошо идут, стервецы.

— Братец, это только начало, — предупредил я. Бушмены привели нас в неприветливую пересеченную местность, где из земли торчали неровные глыбы бурого железняка, покрытую густыми зарослями серого колючего кустарника; появились глубокие ущелья с крутыми стенами; жара усилилась и высасывала последние капли жидкости из наших тел, на рубашках выступили белые пятна соли. Именно такую местность выберет в качестве убежища старый слон, всю жизнь преследуемый людьми.

В полдень мы с полчаса отдохнули в тени большого камня, поверхность которого обжигала при прикосновении, выпили по несколько глотков теплой воды, пошли дальше и почти немедленно взяли след.

— Вот и вот. — Концом отравленной стрелы Ксаи обвел след слона на твердой почве. — Ты разве не видишь? — удивленно спросил он, когда мы стали вглядываться, наклонив головы. Ни я, ни Лорен не видели никаких признаков следа.