Птица высокого полета

Она с тоской посмотрела на свой мокрый живот зеленого цвета, потом на опухший палец Веры и, извинившись, отправилась в номер, предоставив сестре возможность самой придумать достойную версию.

Вера так растерялась, ляпнула первое, что пришло на ум.

— Мы ходили к реке слушать как поют лягушки…

— Вам нравится слушать кваканье? — он ожидал услышать все что угодно, но только не это, решив больше ни о чем не спрашивать. — Мне кажется, что вам нужна помощь, у меня в номере есть все необходимое. Мой номер двадцать четыре, приходите.

Он направился к себе, предоставив Вере возможность самой сделать выбор.

Людмила приняла горячий душ и улеглась в кровать, ожидая возвращения сестры. Вера взяла из шкафа чистую одежду и, потушив в комнате свет, отправилась в душ, предупредив сестру, чтобы не ждала ее.

— Что-то вид у тебя уж больно таинственный… Может, любитель птичек объяснился в любви? — Людмила даже привстала в постели от любопытства.

— Хочет осмотреть ушибленный палец. Помимо птиц, он еще разбирается в медицине.

— Все говорят, что хотят помочь, а потом бац, и конец свободной жизни, — Людмила выключила свет ночника и повернулась на бок. Засыпая, она перечисляла все негативные моменты, которые приобретает женщина, соединяя свою жизнь с одним из представителей мужского племени.

— Собирай его носки по всей квартире, готовь каждый день, рубашки наглаживай, родственников его люби, а тут еще он со своим сексом и, как всегда, не вовремя…

Оказалось, что подсчет недостатков семейной жизни обладает не меньшей способностью погружать в сон, чем подсчет баранов.

Вера рассматривала ушибленный палец, но мысли у нее были вовсе не о нем, а о том, что лак на ногтях выглядит не слишком привлекательно. Отыскав в косметичке флакончик, она принялась корректировать места, которые в этом нуждались. Подув пару раз на подсыхающий лак, засунула ноги в тапочки и отправилась на второй этаж к заветной двери с номером двадцать четыре.

* * *

Она успела стукнуть в дверь только раз, как та моментально открылась, будто Бенгт стоял возле нее в ожидании гостьи.

— Я так рад, что вы пришли!

Она зашла в комнату и увидела маленький трогательный букетик оранжевых цветов на журнальном столике в стакане.

— Это вам, — швед протянул ей милый букетик. — Простите, здесь негде купить цветы, поэтому пришлось позаимствовать на клумбе. Вам нравится?

— С этого дня это будут мои любимые цветы.

Бенгт наклонился, чтобы поцеловать руку Веры, наступив при этом на больной палец. Пискнув от боли, она вырвала ногу из-под его ботинка.

— Простите, я очень неловкий. Обещал помочь, а сам… Давайте скорее посмотрим, чем я могу помочь.

Вера уселась на диван, чтобы Бенгту было удобнее проводить осмотр. Он бережно снял с ее ног тапочки и замер, держа их в руках. То, что увидела Вера, произвело на нее не меньшее впечатление, чем на ученого. Красный лак, не успев высохнуть, был размазан по пальцам. Сверху они были покрыты слоем белого пуха от тапочек. Красные ноги в белом пуху произвели на Бенгта сильное впечатление.

— Что это? — Бенгт удивленно посмотрел на Веру.

Она собралась с духом и рассказала, что случилось на самом деле.

— Мне так приятна ваша непосредственность. Вы удивительная и ни на кого не похожи. Любая другая на вашем месте принялась бы что-то выдумывать, вы же всегда говорите правду. Даже если она не слишком приятна. Сейчас и тогда, когда встретились в холле, вы могли придумать что-то романтичное, так делают многие. Вы же сказали, что любите слушать кваканье лягушек. Нужно признаться, вы единственный человек в моей жизни, который любит слушать жабье пение и гордится этим.

Вере было неловко слушать, и она покраснела, как вареный рак. Если бы только этот наивный человек мог знать, сколько раз приходилось ей прибегать ко лжи за последнее время. Подаренный спиннинг, а теперь еще жабий концерт…

«Только бы он не надумал подарить жабу, чтобы я могла каждодневно наслаждаться ее концертам, я этого не переживу!»

Он с нежностью смотрел на Веру, видя в ней воплощение скромности.

«Воистину, мы видим в людях только то, что хотим видеть», — думала женщина, и на глаза навернулись слезы. Она тоже впервые в жизни видела такого наивного, романтичного, не слишком юного Ромео.

Восхитившись еще и ее чувствительностью, Бенгт приступил к осмотру ушибленного пальца.

— К счастью, перелома нет, — объявил он медицинский вердикт. — Как это вам удалось получить такой ушиб?

— Ночью к нам в номер залез вор и уронил мне на палец камень, — не подумав, сообщила она чистую правду.

— Как вор?! Какой камень?! Он что, напал на вас?! — удивлению профессора не было предела.

Вера пожалела о своем секундном откровении. Пытаясь успокоить разволновавшегося не на шутку кавалера, сообщила, что никакой опасности не было. Вором оказался охранник гостиницы Павлик.

— Он должен охранять, а не грабить! — возмущался Бенгт. — Нужно немедленно звонить в полицию!

— Не нужно никуда звонить! Он хотел только похитить клад. Я появилась не вовремя, еще за волосы его схватила, вот и уронил камень на ногу.