Птицы, звери и родственники

На следующее утро все проснулись довольно вялые. Глаз Ларри теперь окрасился в цвета заката, передать которые способна только кисть Тернера. Когда мы уже заканчивали на веранде завтрак, громко клаксоня, подкатил Спиро. Впереди машины с рычанием бежали собаки, норовя прокусить ему шины.

— Надо сказать Спиро, чтоб он больше так не шумел, когда подъезжает, — изрек Ларри.

Спиро взошел на веранду и начал обычный утренний ритуал приветствия.

— Доброе утро, миссисы Дарреллы; доброе утро, мисси Марго; доброе утро, мастеры Ларри; доброе утро, мастеры Лесли; доброе утро, мастеры Джерри. Как ваша глазонька, мастеры Ларри? — сказал он с сочувственным видом.

— Положа руку на сердце, — ответил Ларри, — я чувствую, что придется мне остаток дней моих ходить по миру с белой палочкой слепца.

— У меня для вас письмо, — сказал Спиро маме. Мама надела очки и вскрыла конверт. Мы замерли в ожидании. Лицо мамы залилось краской.

— Наглость! Мерзость! Каков мужлан, а! Никогда не слышала ничего подобного!

— Да что же случилось-то? — спросил Ларри.

— Отвратительный Крич! — Мама размахивала письмом перед носом у Ларри: — Это ты виноват во всем! Ты привел его к нам в дом!

— Ну а сейчас-то я в чем виноват? — потрясенный, спросил Ларри.

— Этот похабник сделал мне предложение, — сказала мама.

На мгновение на веранде воцарилась тишина, пока сногсшибательная информация доходила до каждого.

— Предложение? — осторожно произнес Ларри. — Нескромное?

— Да нет, нет, — сказала мама. — Он хочет на мне жениться. Пишет, какая я очаровашка и кучу прочей сентиментальной чепухи.

Все семейство дружно откинулось на спинки стульев и хохотало до тех пор, пока на глазах у всех не выступили слезы.

— Ничего смешного, — сердито сказала мама, топнув ногой. — С этим надо что-то делать.

— О, — простонал Ларри, вытирая глаза. — О, редкостная шутка! Похоже, он думает, что, коли снял перед тобой вчера штаны, чтобы выжать их, его долг — сделать тебя честной женщиной.

— Перестаньте смеяться, — сердито сказала мама. — Это не смешно.

— О, представляю, — елейным голосом продолжал Ларри, — ты в белом муслине. Мы с Лесли в цилиндрах. Марго будет за подружку невесты, а Джерри за пажа. Эффектная выйдет сцена, а? Да еще наверняка в церковь соберутся девицы из всех окрестных веселых заведений и начнут протестовать против заключения брака — как же, кому охота терять такого клиента, как старина Крич?

Мама свирепо уставилась на него.

— Когда становится действительно скверно, — гневно сказала она, — вы, детки, пальцем пошевелить не можете!

— Но, мама, тебе так пошло бы белое платье, — хихикнула Марго.

— И как же вы решили провести медовый месяц? — спросил Ларри. — Все говорят, что в это время года лучше всего на Капри.

Но мама не слушала. Со всей решительностью она обратилась к Спиро:

— Спиро, передайте капитану мой отказ. И чтобы ноги его больше не было в нашем доме.

— Да что ты, мамочка, — запротестовал Ларри. — Нам, детям, так нужен отец!

— Слушайте все, — обратилась к нам мама, пылая гневом, — чтобы никому ни слова! Я не желаю, чтобы мое имя ассоциировалось с этим отвратительным… отвратительным бабником!

С тех пор мы ничего больше не слышали о капитане Криче. Но все сошлись, что несостоявшийся великий роман нашей мамы ознаменовал собой благоприятное начало года.

Глава десятая. Говорящая голова

Летнее солнце палило над островом, словно гигантская жаровня. Даже в тени оливковых рощ невозможно было найти прохлады, а едва наступал знойный голубой полдень, как все настойчивее нарастал неумолчный пронзительный стрекот цикад. Уровень воды в прудах и каналах падал, и грязь по краям трескалась под лучами солнца, будто по ней выпиливали лобзиком. Море стояло недвижно, словно шелковый ковер, а вода на отмели прогревалась так, что и купанье не освежало. Хочешь насладиться прохладой, выгребай на лодке на глубину — кругом полный штиль, движешься только ты и твое отражение — и ныряй. Ощущение такое, будто ныряешь в небо.