Пуансеттия

Царь был позади них, как и звезда, которую они преследовали, чтобы найти его.

- Бамби, хорошая первая строчка.

- Вы самый ужасный человек на Земле.

- Лесть везде тебе поможет.

Их шаги были тяжелыми и медленными, шаги усталых людей, которые пришли издалека, чтобы присутствовать при родах, а вместо этого оказались на похоронах.

Магдалена прекратила читать и посмотрела на Маркуса. Он не взглянул на нее. Не такую историю она ожидала. С еще большим любопытством она продолжила.

Позади них раздался крик ребенка - голодного ребенка, жаждущего материнской груди. Бальтазар вздрогнул, словно это был его собственный сын, который так плакал, и он был бессилен утешить его. Я ощутил его эмоции, но не показал этого.

- Над его головой висит смерть, - сказал Бальтазар. - А он всего лишь ребенок.

- Я тоже это увидел, - сказал Гаспар, который посмотрел на меня, словно надеялся, что я буду противоречить им.

- Как и я, - ответил я, не желая лгать, хотя намеревался утешить своих спутников. Я надеялся, что мать ребенка не увидит его смерть, как увидели мы. Даже в его смехе, в этих темных глазах я увидел тень его страданий, черные крылья белого голубя - нависшего над ним ангела смерти. Все люди страдают, и все люди умирают, но видеть такую жестокую смерть в глазах и над головой маленького непорочного мальчика, нужно понимать, что цена знания гораздо дороже золота.

Бальтазар остановился как вкопанный, будто крик ребенка загнал его в ловушку.

- Будет неправильно обернуться? - спросил Гаспар.

Мы стояли лицом на Восток, к дому, а ребенок-царь остался позади нас, на Западе. Наши шаги к нему были легкими и быстрыми. Уходя от него, мы словно шагали босиком по разбитому стеклу.

- Ты можешь обернуться, - ответил я. Что он и сделал, как и Бальтазар, но я продолжал смотреть в направлении дома. Если я обернусь, боюсь, захочу остаться и никогда больше не увидеть родной дом. И все же, как ни странно, хотя и понимал, что дом был на Востоке, в Парсе, мое сердце тянуло меня на Запад, к ребенку, будто там, где был он, там и находился мой дом.

- Что нам теперь делать? - спросил Гаспар. Пока Бальтазар и я обдумывали ответы на вопросы, именно Гаспар искал вопросы, иные формы мудрости, хотя и не менее нужные. - Как же нам идти дальше?

- Один шаг. Затем другой, - ответил я. - Как и всегда.

- Как мы будет служить царю, находясь вдали от него? - спросил Гаспар.

- Покидать его кажется неправильным, - сказал Бальтазар. - Но и оставаться тоже неправильно.

- Он пришел к нам, первый раз родившись, - ответил я. - Затем мы пришли к нему. Мы вернемся домой и будет ждать, когда он снова к нам вернется.