Публикации в журнале «Нева»

Между тем, если верить фольклору, предчувствие смерти витало над композитором задолго до злополучного стакана сырой воды в ресторане Лернера. Более того, год его смерти был зашифрован в инициалах композитора, хотя, конечно, знать этого он не мог. Современный петербургский журналист Михаил Кузьмин провел крайне любопытное, поражающее своим артистизмом исследование. Он вывел прямую взаимосвязь между инициалами композитора — П. И. — и математическим числом «ПИ». И если даже это не более чем умелая выдумка, изящный интеллектуальный розыгрыш или обыкновенная мистификация, то все равно имя самого Кузьмина и его удивительные выводы заслуживают того, чтобы стать достоянием петербургского городского фольклора.

Напомним, как выглядит цифровое значение трансцендентного числа «ПИ». Это — 3,141 592 653 589 793 238 462 643. Так вот, во-первых, выяснилось, что отношение условной «окружности» города Клина, в котором родился композитор, и относительная длина «диаметра» города выражается именно числом «ПИ». Во-вторых, именно в этом запредельном числе зашифрованы все основные вехи жизни и творчества Чайковского. Судите сами. В 62 году он поступает в Петербургскую государственную консерваторию; в 65-м заканчивает ее; в 79-м заканчивает работу над оперой «Евгений Онегин»; в 89-м написан балет «Спящая красавица»; в 92-м завершена работа над «Щелкунчиком», и, наконец, год смерти композитора — 93-й. Есть от чего прийти в замешательство. Хотя надо понимать при этом, что бесконечное число «ПИ» теоретически может содержать в себе любые возможные сочетания цифр.

1893 год прошел под знаком написанного композитором очередного и, как оказалось, последнего шедевра — Шестой симфонии, известной как «Патетическая». Генеральная репетиция симфонии проходила в зале Дворянского собрания. Дирижировал сам композитор. Успех был полный. Композитор поблагодарил оркестр и ушел в артистическую. Говорят, великий князь Константин Константинович, замечательный поэт К. Р., поклонник Чайковского, вбежал вслед за Чайковским в комнату со слезами на глазах. «Что вы сделали?! — будто бы воскликнул он. — Ведь это реквием, реквием!»

Знал ли композитор, к чему приведет сочинение симфонии или, как утверждали многие, работа над своим «музыкальным самоубийством», история молчит. Но фольклор свидетельствует, что за несколько часов до кончины Петр Ильич разглядел в окне ангела смерти, черного человека в офицерской форме, который пытался что-то сказать композитору сквозь стекла, грозил ему пальцем и никак не желал уходить, заставляя смертельно больного человека вспоминать всю свою жизнь и перебирать в памяти грехи молодости.

8

Лесбийская любовь, окрашенная молвой в сентиментальные розовые тона, в петербургском городском фольклоре отражения не нашла. Легенд и преданий о ней или нет, или они не были услышаны автором этого очерка.

Псевдоним: легенды и мифы второго имени

№ 2, 2011 г.

1

История псевдонима, то есть имени вымышленного, сознательно придуманного и присвоенного себе, уходит в далекую древность, во времена едва ли не первых письменных опытов человечества. Тексты, направленные против докучливых родственников, опасных соседей, а в дальнейшем вообще против сильных мира сего, были или полностью анонимными, то есть без подписи, или подписывались ложным именем. Это удивительное защитное социальное изобретение оказалось настолько мощным и универсальным, что благополучно дожило до наших дней и успешно используется в повседневной практике буквально всех народов на всех континентах. За выдуманным именем можно сравнительно легко укрыться от политических преследований, от нежелательных требований сословных предрассудков, от чужого досужего любопытства, от навязчивого внимания, от множества других далеко не всегда безопасных проявлений назойливого интереса окружающих к личности подлинного автора. Если, конечно, подлинный создатель текста лишен авторского тщеславия и ему важен не столько интерес общества к самому себе, сколько конечный результат предпринятого действия: обличить, уязвить, разоблачить, доказать и прочее.

Первоначально главным побудительным мотивом прибегнуть к испытанному охранительному приему был элементарный естественный инстинкт самосохранения. Например, появление большинства политических псевдонимов, пик которых, как правило, приходился на предреволюционные времена, в большинстве случаев продиктовано желанием избежать опасности быть подвергнутым репрессиям со стороны законных властей. Об этом говорит и тот факт, что с приходом к власти тех или иных политических сил использование их адептами псевдонимов тут же прекращается. Причем чаще всего последний псевдоним становится постоянным и в конце концов навсегда заменяет подлинное имя. Так произошло с псевдонимами Ленина, Сталина, Кирова, Троцкого и многих других большевиков.