Публицистика 1918-1953 годов

Тут мы можем жить и ждать,Не бояться, не дрожать…Тут жандарм с большим хвостомИ республика притом…Здесь асфальт, а в нем газонИ на все есть свой резон…Вишь, как в самое нутроЛовко всажено метро,Мчится, лязгает, грызет

И бастует — и везет…

###Сегодня нам остается одно: «будем жить и будем ждать…»

А чего же мы дождемся? Аминадо и насчет будущего улыбается очень едко и горько: опять, опять —

Вокруг оси опишет новый кругИстория, бездарная, как бублик,И вновь на линии Вапнярка-КременчугВозникнет до семнадцати республик,И чье-то право обрести в борьбеКонгресс Труда попробует в Одессе… —

Тогда, о Господи, возьми меня к Себе,Чтоб мне не быть на трудовом конгрессе!

Правда, наряду с чисто сатирическими стихами в книжке Аминадо есть и другие, почти чуждые злобы дня, — много легких, нежных и прелестных (и по форме и по чувству) строк: «Когда-то, говорит он,—

Пел рояль… Играли в фанты…В зеркалах мелькали банты.

И убеждает самого себя:

Хорошо бы в море броситьВсех, кто что-то проповедует…Не ходить встречать Мессию

И его не рекламировать…Не скулить о власти твердойС жалким видом меланхолика,Вообще, не шляться с мордойОсвежеванного кролика…

Но, повторяю, главное и в его книжке, поминутно озаряемой умом, тонким юмором, талантом, — едкий и холодный «дым без отечества», дым нашего пепелища. Только Ветлугин больше приобык (не слишком ли?) к этому дыму. Аминадо он ест глаза, иногда до слез.

Об Эйфелевой башне ^*

Бедная, беззащитная Эйфелева башня! Как осквернена, обесчещена она, — сколько всяческой мерзости уже приняла она из московского прекрасного далека! И вот опять: радио Горького о голоде…

— «Плодородные равнины России поражены неурожаем из-за засухи…»

Только ли «из-за засухи», советский псалмовец? А сотни тысяч десятин незапаханных, незасеянных? А ваш пресловутый «революционный порядок», ваши «комбеды», ваше «советское опытное хозяйство», ваши «отобрания излишков», ваши «реквизиции», из-за коих мужики сгноили в земле миллионы пудов зерна, ваше натравливание «бедняков на кулаков»?

А всяческое каиново кровопролитие, уже четыре года вами учиняемое во славу «третьего интернационала», а величайшее в мире ограбление, вами произведенное в России «на цели» этого самого «интернационала», с которым, как поете вы, «воскреснет род людской»?

А то, что сказочные богатства русского народа и несметные частные имущества, вами украденные, все в лоск ухлопаны вами на ваших наемных убийц, на чекистов, на провокаторов, на рекламу, на пропаганду и вообще на всяческий подкуп, подкуп и подкуп?

А то, что миллионы самых крепких, молодых сил употребили вы, как пушечное мясо, как «вооруженные силы» все того же интернационала?

А то, что у сотен тысяч мужиков не осталось, благодаря вам, ни самой паршивенькой лошаденки, ни самой завалящей сохи, ни обрывка веревки, ни обломка железа?

А то, что вы дотла разрушили все мосты и дороги, все паровозы и вагоны, сохранив из них только царские — для катанья господ Троцких на фронты, и всяких Иоффе — с дипломатическими поручениями в качестве представителей «рабоче-крестьянской власти», да на европейские курорты для поправления здоровья?

— «Это бедствие угрожает голодной смертью миллионам населения…»

Какой, подумаешь, жалостливый! («Ужал, ел волк кобылу — оставил хвост да гриву!»). А миллионы смертей в голодных, холодных, вшивых, коростовых, тифозных городах и местечках, смертей, уже совершившихся на ваших глазах опять-таки во славу «Третьего интернационала», — что же это-то «бедствие» не трогало вас?

Ведь это вы писали прошлым летомв своем акафисте Ленину буквально следующее: