Пуд соли на сердечную рану

«А вот с чего я взяла, что мое появление станет для Матвея приятным сюрпризом? Что в него влюбилась, а для него, может быть, была всего лишь приятным времяпрепровождением. Полгода прошло! Да он, может, уже и забыл меня… Матвей красивый и свободный мужчина. Хотя все же в госпиталь к нему жена не приходила, я узнавала. Но вдруг этот Новый год он будет встречать с любимой женщиной? Я же о нем почти ничего не знаю…»

– О чем задумалась? – покосился на нее водитель.

Они уже выехали за город и достаточно быстро неслись по заснеженной, темной дороге, по обе стороны от которой лежали высокие сугробы и лес стоял черной стеной.

– Да вот думаю: я преодолела неблизкий путь, а ждут ли меня там, в конце его…

– Думаю, что ждут, – серьезно ответил водитель.

– Почему? – спросила Глаша.

– Ну, поехала под Новый год… с такими огромными, сумасшедшими глазами… Интуиция же развита у женщин. Учти, я назад уже не поверну!

– Да нет, что вы, не надо поворачивать. Это я так… Очень хотела к нему, а чем ближе, тем страшнее.

– Все-таки к нему едешь? Я прав? – усмехнулся водитель.

– К нему…

– У меня в Боровках тетка живет, я поэтому и согласился… Дома с друзьями хотел праздник отмечать, но в принципе мне все равно. Тетка только рада будет, я ее редко вижу. Ты к кому там?

– Я знаю, что женщину зовут Тамара…

– Не знаю такую. Но спросим у тетки…

– А долго еще?

– Минут сорок…

Фары автомобиля врезались в тьму. Встречные машины попадались редко.

Глафира старалась не думать о том, что в поисках Матвея пошла на очень опасные вещи. Вот сейчас села к незнакомому мужчине и с радостью поехала с ним в лес, причем еще и предварительно сообщив, даже показав, что при ней есть большие деньги…

Но чуду есть место под Новый год, и это чудо для Глафиры явилось в виде таблички с надписью «Боровки».

«Ну хоть не обманул водитель», – тут же поняла и вздохнула с некоторым облегчением Глаша.

– Приехали!

Мужчина остановился у дома своей тетки и велел пассажирке подождать в салоне. Вернулся он в хорошем настроении – видимо, тетка встретила его очень ласково.

– Изба Тамары крайняя по левой стороне. Я подвезу.

– Я дойду сама. Спасибо. – Глаша протянула ему деньги.

– Да что я, последний гад, что ли? – воскликнул шофер и взял две тысячи, а остальные вернул. – И если тебя там не ждут, приходи к нам. Запомни этот дом. Не на улице же оставаться…

– Спасибо. – Глафира побрела по деревенской дороге.

– Эй! – окликнул ее мужчина.

– Что?

– Как тебя зовут?

– Глаша.

– Меня Сергей. С Новым годом, Глаша!

– Тебя тоже.

– И еще…

– Что?

– Время одиннадцать тридцать. Поспеши!

Глафира впервые оказалась в такой вот настоящей глухой деревне. И ей она нравилась. Очень старые и очень милые домики с резными наличниками и петушками-флюгерами на крышах на фоне белого снега и темного звездного неба смотрелись потрясающе. Кое-где мелькали улыбающиеся лица снеговиков. В каждой избе горел свет, изнутри доносился смех, и в светлых окнах мелькали силуэты людей, сидящих за столом…

Праздник был в полном разгаре. Очень свежий воздух чуть щипал щеки, обжигал ноздри, немного пахло навозом и чем-то сладким. Наверное, праздником. Хотя в данной ситуации Глаша сказала бы, что мечтой и надеждой.

Она подошла к нужной избе и поняла, что больше не может сделать ни шагу. И обессиленно припала к калитке. В доме горел свет, из трубы шел дым, снег под ногами был истоптан куриными лапками.

«Просто как на рождественской открытке», – мелькнула у нее мысль. Она не слышала голосов, не видела силуэтов, но в этой избе мог быть Матвей.

Внезапно раздались крики и звуки петард. Люди высыпали из домов на улицу, поздравляли друг друга, открывали шампанское и поджигали новые петарды. Дверь избы открылась, и сначала показался костыль, а потом ОН…

Матвей в черной водолазке и джинсах вышел на крыльцо и закурил. Глаша смотрела на него не отрываясь. Он был все так же хорош, только похудевший и бледный. А еще костыли…

Мужчина бросил взгляд вокруг и тут же увидел Глафиру. Сцена встречи Штирлица с женой могла отдыхать! Они смотрели друг на друга неприлично долго, словно не в силах поверить, что это не сон и не мираж. Смотрели, чтобы не разорвать ту нить, которая их связывала, не разрушить ту ауру, что возникала сразу же, как только они оказывались вместе.

– Глаша? – дрогнувшим голосом спросил Матвей, слегка покачнувшись.

Она наконец-то оторвалась от калитки и подошла к нему. Все то же лицо, глубокие синие глаза, седые виски…

– Я думала, что никогда больше не увижу тебя… Как же я счастлива, – прижалась к нему Глаша.

– Я на костылях… осторожней…

– Ты расскажешь мне о себе все… Хочу знать о тебе все. И никогда больше не терять.

– Глаша… – обнял ее Матвей. – Как давно я тебя не видел…

– Почему ты уехал, не объяснившись? Как ты мог подумать обо мне такое?

– Но…

– Молчи.

– Как твой богатый жених? – спросил он, трогая ее волосы. Легко, словно боясь спугнуть.

– Ходит в женихах. А ты – подлец. Соблазнил девушку деревней – «я тебе молочко, я тебе оладушки» – и пропал.

– Все будет, Глаша. Все будет… Молочко меня и подняло, – заулыбался он.

– Зачем ты поехал туда?

– Мне без тебя здесь было делать нечего…